Неточные совпадения
Турция, как великая
империя, всегда держалась взаимной ненавистью и распрями христианских
народов.
Русский
народ создал могущественнейшее в мире государство, величайшую
империю.
Он созидал национальную
империю, завершал объединение германского
народа.
Бесчеловечность, жестокость, несправедливость, рабство человека были объективированы в русском государстве, в
империи, были отчуждены от русского
народа и превратились во внешнюю силу.
Всегда было противоположение «мы» — интеллигенция, общество,
народ, освободительное движение и «они» — государство,
империя, власть.
Но огромное государство,
империя, представлялось изменой земле и
народу, искажением русской идеи.
Она восстала против
империи во имя
народа.
Но может поражать противоречие между русской анархичностью и любовью к вольности и русской покорностью государству, согласием
народа служить образованию огромной
империи.
Интеллигенция была поставлена в трагическое положение между
империей и
народом.
Если уже Московское царство вызвало религиозные сомнения в русском
народе, то эти сомнения очень усилились относительно петровской
империи.
Но были и другие соблазны, другие просторы для фантазии молодых душ, всегда готовых мечтать об экзотической жизни, о неведомых окраинах огромной
империи, о новых людях и
народах, о необычайных приключениях на долгих и трудных путях…
Сим предметом еще не ограничились труды их: Монархиня желала, чтобы они исследовали все исторические монументы в нашей
Империи; замечали следы
народов, которые от стран Азии преходили Россию, сами исчезли, но оставили знаки своего течения, подобно рекам иссохшим; желала, чтобы они в развалинах, среди остатков древности, как бы забытых времен, искали откровений прошедшего; чтобы они в нынешних многочисленных
народах Российских узнавали их неизвестных предков, разбирая языки, происхождение и смесь оных; чтобы они, наблюдая обычаи, нравы, понятия сих людей, сообщили Историку и Моралисту новые сведения, а Законодателю новые средства благодеяния.
Повелев собраться Государственным Чинам или Депутатам из всех судилищ, из всех частей
Империи, чтобы они предложили свои мысли о полезных уставах для государства, Великая говорит: «Наше первое желание есть видеть
народ Российский столь счастливым и довольным, сколь далеко человеческое счастие и довольствие может на сей земле простираться.
Но при конце сего начертания взор мой невольно устремляется на всю неизмеримую
Империю, где столько морей и
народов волнуется, где столько климатов цветет или свирепствует, где столько необозримых степей расстилается и столько величественных гор бросает тень на землю!
Созвание (по выражению объяснителя к сочинениям Державина) «депутатов из всех
народов, составляющих Российскую
империю, от дальнейших краев Сибири, камчадалов, тунгусов, от каждой области по два человека, даже якутов и пр.» — оставило памятник по себе и в следующих стихах певца Екатерины (Державин, I, стр. 144...
Крамольная горсть богатых сановников, с участием гвардейских офицеров, двух-трех немецких плутов, храня наружный вид рабского подобострастия и преданности, сажала, кого хотела, на царское место, давая знать о том к сведению другим городам
империи; в сущности
народу было безразлично имя тех, которые держали кнут, спине одинаково было больно.
При этом она заметила, что положение ее требует самой строгой тайны, что приезд ее в столицу римского католичества может иметь весьма важное для ватиканского двора последствие, ибо ей предназначена провидением корона великой
империи, не только для благоденствия многочисленных отдаленных от Рима
народов, но и для блага церкви.
Разорваны были власть и
народ,
народ и интеллигенция, разорваны были народности, объединенные в Российскую
империю.
После падения Византийской
империи, Второго Рима, самого большого в мире православного царства, в русском
народе пробудилось сознание, что русское, московское царство остается единственным православным царством в мире и что русский
народ — единственный носитель православной веры.
Бакунин не любил немцев, предпочитал латинские
народы и главная книга его называется «Кнуто-германская
империя и социальная революция».
В Московском царстве и в
империи народ держался единством религиозных верований.
С самого вступления нашего на всероссийский престол непрестанно мы чувствуем себя обязанными перед Вседержителем Богом, чтобы не только во дни наши охранять и возвышать благоденствие возлюбленного нами отечества и
народа, но желая предуготовить и обеспечить их спокойствие и благосостояние после нас, чрез ясное и точное указание преемника нашего сообразно с правами нашего императорского дома и с пользами
империи, мы не могли, подобно предшественникам нашим, рано провозгласить его по имени, оставаясь в ожидании, будет ли благоугодно неведомым судьбам Божьим даровать нам наследника в прямой линии.
Приняв из рук судьбы страннический посох на пороге пресвитерской хижины, он соединил его потом со скипетром величайшего из государей, начертывал им военные планы, мировые
народам и царям и уставы на вековую жизнь
империи, указывал череду на престол и, наконец, положил этот посох так скромно, так печально, на Востоке, в тундрах Сибири!..
Горсть молодых безумцев, незнакомых ни с потребностями
Империи, ни с духом и истинными нуждами
народа, дерзко мечтала о преобразовании государственного строя.
В два часа пополудни она приняла поздравления первых чинов
империи. На улице раздавались восторженные клики
народа и войска. Петербург ликовал.
В позднейшее время предоставлено было миротворцу Европы [Миротворец Европы — Александр I.] сделать важный приступ к соглашению человеколюбия с сохранением прав собственности, к сближению враждующих между собою одного класса
народа с другим и тем собрать на себя еще при жизни, посвященной счастью великой
империи, благословения лифляндских помещиков и земледельцев.
Под № 30.436 в опубликованном Полном Собрании Законов Российской
империи напечатано: «Как ничто не может иметь большого влияния над простым
народом, как презрение или посмеяние над заблуждениями, в кои совращать его ищут, и что именно средство сие употребляют как раскольники разных сект, так и субботники в отношении православной веры, то именовать субботников жидами и оглашать, что они подлинно суть жиды, ибо настоящее их наименование субботников, или придерживающихся Моисееву закону, не дает
народу точного о секте сей понятия и не производит в нем того к ней отвращения, какое может производимо быть убеждением, что обращать стараются их в жидовство».
[Москва, азиатская столица этой великой
империи, священный город
народов Александра, Москва — с своими бесчисленными церквами в форме китайских пагод!]
Теория их, годная для первобытных и мирных периодов истории, в приложении к сложным и бурным периодам жизни
народов, во время которых возникают одновременно и борются между собой различные власти, имеет то неудобство, что историк легитимист будет доказывать, что Конвент, Директория и Бонапарт были только нарушение власти, а республиканец и бонапартист будут доказывать: один, что Конвент, а другой, что
Империя была настоящею властью, а что всё остальное было нарушение власти.