Исмайлов еще верил, что генерал, с его «русскою душою» и его серьезным взглядом, покажет себя как следует, да и свояченица его думала то же самое. Однако, обои они жесточайшим образом ошибались. Поездка по святой Руси не только не освежила генерала своими
народными элементами, но он возвратился в столицу настоящим Плюперсоном L'isle vert.
Неточные совпадения
Они очень преуменьшили
элемент язычества в русском
народном православии, так же как и влияние византизма.
А г. Павлов (Н. Ф.) разве не извивался, давая разуметь такие положения: русская
народная жизнь может дать материал только для балаганных представлений; в ней нет
элементов для того, чтобы из нее состроить что-нибудь сообразное «вечным» требованиям искусства; очевидно поэтому, что Островский, берущий сюжет из простонародной жизни, есть не более, как балаганный сочинитель…
В то время требовались необыкновенные способности умственные, чтобы верно угадать и определить силу и значение новых
элементов, вторгавшихся в
народную жизнь; требовалась и чрезвычайная сила характера, чтобы твердо ступить на новую дорогу и неуклонно идти по ней.
Петр не внес чуждых принципов в те
элементы государственного устройства, которые г. Устрялов называет основными; он даже не мог их коснуться, при всей решимости своего характера, именно потому, что такое коренное изменение не было выработано в
народном сознании.
Казалось бы, чего же лучше? Сам историк, начертавши эту великолепную картину древней Руси, не мог удержаться от вопросительного восклицания: «Чего же недоставало ей?» Но на деле оказалось совсем не то: древней Руси недоставало того, чтобы государственные
элементы сделались в ней
народными. Надеемся, что мысль наша пояснится следующим рядом параллельных выписок из книги г. Устрялова, приводимых нами уже без всяких замечаний...
На Западе война против современной науки представляет известные
элементы духа
народного, развившиеся веками и окрепнувшие в упрямой самобытности; им вспять идти не позволяют воспоминания: таковы, например, пиетисты в Германии, порожденные односторонностию протестантизма.
Особенность эта состоит в том, что литература наша началась сатирою, продолжалась сатирою и до сих пор стоит на сатире — и между тем все-таки не сделалась еще существенным
элементом народной жизни, не составляет серьезной необходимости для общества, а продолжает быть для публики чем-то посторонним, роскошью, забавою, а никак не делом.
Но г. Жеребцов отвращается всего, что может напомнить Запад; он хлопочет о
народном воззрении и потому постарался сочинить свое собственное определение цивилизации и
элементов, ее составляющих.
Они готовы думать, что литература заправляет историей, что она [изменяет государства, волнует или укрощает народ,] переделывает даже нравы и характер
народный; особенно поэзия, — о, поэзия, по их мнению, вносит в жизнь новые
элементы, творит все из ничего.
Известно, что
народный, экзотерический [Эксотерическое (экзотерическое) учение — явное, открытое для всех (в отличие от эзотерического — тайного, для посвященных).] буддизм, которому, собственно, и обязана эта религия обширностью своего распространения, отнюдь не ограничивается одной «нетовщиной», но содержит в себе
элементы конкретного политеизма, даже фетишизма.
Лишь в эпоху эллинистическую, ко времени явления Христа в религиозном сознании иудаизма духовный
элемент начинает освобождаться от власти
элемента натуралистического, что означает высвобождение личности, выход ее из растворенности в родовой,
народной жизни.
Менее всего, конечно, можно признать фантазмами
народное мифотворчество, ибо в создании мифа всегда есть глубокий реальный
элемент, свидетельствующий о творческом здоровье.
Немецкая печать лежала на всей городской культуре с сильной примесью
народного, то есть эстонского,
элемента. Языки слышались на улицах и во всех публичных местах, лавках, на рынке почти исключительно — немецкий и эстонский. В базарные дни наезжали эстонцы, распространяя запах своей махорки и особенной чухонской вони, которая бросилась мне в нос и когда я попал в первый раз на базарную площадь Ревеля, в 90-х годах.
Таким образом все посвящение ребенка в православие, которое должно было руководить его, как духовный культ и «
элемент народный», заканчивалось на двенадцатом году жизни, когда все понятия еще так детски несовершенны…
В
народной литургической жизни немалую роль играли магические
элементы, которыми злоупотребляли для влияния на массы.
Кроме
народной симпатии, притягивающей нас, есть еще один
элемент, заставляющий нас подать друг другу руки — это общая нелюбовь к немцам.