Неточные совпадения
— Новая сила
истории, сила, еще недостаточно осознавшая свое значение и
направление».
Политически журнал был левого, радикального
направления, но он впервые в
истории русских журналов соединял такого рода социально-политические идеи с религиозными исканиями, метафизическим миросозерцанием и новыми течениями в литературе.
Самые позитивные историки знают, что после Христа ось мировой
истории изменила свое
направление; Христос стал темой мировой
истории.
M-r le pretre Zajonczek не спеша поднял эти книги и не спеша развернул их. Обе книги были польские: одна «Historija Kosciola Russkiego, Ksigdza Fr. Gusty» (
история русской церкви, сочиненная католическим священником Густою), а другая—мистические бредни Тавянского, известнейшего мистика, имевшего столь печальное влияние на прекраснейший ум Мицкевича и давшего совершенно иное
направление последней деятельности поэта.
Петр был сильным двигателем;
направление же движения было не от него… оно задавалось, как всегда и везде, ходом
истории.
Но мы, однако же, совершенно оставили одно значительное лицо, который, по-настоящему, едва ли не был причиною фантастического
направления, впрочем, совершенно истинной
истории.
Любопытно наблюдать этот крутой поворот
направления — один из тех, которых так много представляет
история нашей словесности.
Такова внешняя
история этого издания. Можно уже и из нее видеть, что это было замечательное явление в русской журналистике. Но еще более убедимся в этом, когда поближе рассмотрим внутреннее его содержание, характер и
направление.
В то самое время, как «Морской сборник» поднял вопрос о воспитании и Пирогов произнес великие слова: «Нужно воспитать человека!», — в то время, как университеты настежь распахнули двери свои для жаждущих истины, в то время, как умственное движение в литературе, преследуя титаническую работу человеческой мысли в Европе, содействовало развитию здравых понятий и разрешению общественных вопросов: — в это самое время сеть железных дорог готовилась уже покрыть Россию во всех
направлениях и начать новую эру в
истории ее путей сообщения; свободная торговля получила могущественное развитие с понижением тарифа; потянулась к нам вереница купеческих кораблей и обозов; встрепенулись и зашумели наши фабрики; пришли в обращение капиталы; тучные нивы и благословенная почва нашей родины нашли лучший сбыт своим богатым произведениям.
Ты с ним войдешь в
историю, и один только Алексей Николаич способен продолжать его в том
направлении, в каком ты ведешь его, потому что, как сам ты говоришь, он человек твоих взглядов и убеждений.
Тут уже мерка наших требований изменяется: автор может ничего не дать искусству, не сделать шага в
истории литературы собственно и все-таки быть замечательным для нас по господствующему
направлению и смыслу своих произведений.
— Н-нет… Я позволяю себе думать, что опасения вашего превосходительства несколько напрасны, — осторожно заметил Колтышко. — Мы ведь ничего серьезного и не ждали от всей этой
истории, и не глядели на нее как на серьезное дело. Она была не больше как пробный шар — узнать
направление и силу ветра; не более-с! Польская фракция не выдвинула себя напоказ ни единым вожаком; стало быть, никто не смеет упрекнуть отдельно одних поляков: действовал весь университет, вожаки были русские.
Пасифизм — оптимистическое
направление, отрицающее трагизм
истории.
В философском смысле я приехал с выводами тогдашнего немецкого свободомыслия. Лиловый томик Бюхнера"Kraft und Stoff"и"Kreislauf des Lebens"(Круговорот жизни) были давно мною прочитаны; а в Петербурге это
направление только что еще входило в моду. Да и философией я, занимаясь химией и медициной, интересовался постоянно, ходил на лекции психологии, логики,
истории философских систем.
Профессором русской
истории числился у нас К. Н. Бестужев-Рюмин, солидный ученый, придерживавшийся консервативно-славянофильского
направления. Но он тяжело хворал и в университете совсем не показывался. Читали русскую
историю два приват-доцента — Е. Е. Замысловский и В. И. Семевский.
Реформа Петра была фактом настолько определяющим всю дальнейшую
историю России, что по оценке ее разделились наши
направления XIX века.
Я объясняю это тем, что мой образ мыслей истолковывают в категориях новой
истории, что его хотят отнести к одному из
направлений новой
истории, в то время как существо моей мысли в том и заключается, что все категории мысли новой
истории, все ее
направления кончены и начинается мышление иного мира, мира нового средневековья.