Неточные совпадения
«Разумеется», повторил он, когда в третий раз мысль его
направилась опять по тому же самому заколдованному
кругу воспоминаний и мыслей, и, приложив револьвер
к левой стороне груди и сильно дернувшись всей рукой, как бы вдруг сжимая ее в кулак, он потянул за гашетку.
Распластав свои сильные крылья, он летел мне навстречу,
направляясь к лиственице, растущей посреди небольшой полянки. Описав около меня большой
круг, он ловко, с наскока, уселся на одну из верхних ветвей и сложил свои крылья, но тотчас приподнял их немного, расправил и сложил снова.
Я больше никогда не видел ее. Я ушел, запомнив последнюю виденную мной улыбку Молли, — так, средней веселости, хотя не без юмора, и
направился в «Портовый трибун», — гостиницу, где должен был подождать Дюрока и где,
к великому своему удивлению, обрел дядюшку Гро, размахивающего стаканом в
кругу компании, восседающей на стульях верхом.
Кстати: меня все называют превосходительством, хотя я лишь коллежский советник, камер-юнкер. Сторож сказал, что поезд еще не выходил из соседней станции. Надо было ждать. Я вышел наружу и, с тяжелой от бессонной ночи головой и едва передвигая ноги от утомления,
направился без всякой цели
к водокачке.
Кругом не было ни души.
Прокоп встал, потянулся и осмотрелся
кругом,
к кому бы еще присесть. Покосился сначала на восточного человека, но раздумал и
направился к старичку с Владимиром на шее. Старец как-то нервно передернулся, почувствовав себя в этом соседстве.
Когда я проснулся, то сразу заметил, что
кругом что-то изменилось. Микеша торопливо шлепал по воде, таща лямку, старик правил рулем, и лодка, круто забирая волну, перерезывала широкую курью (залив),
направляясь к середине реки. В воздухе посвежело, берега как будто прижмурились, лица ямщиков были озабочены, движения торопливы.
Паны с разных сторон, по одной и по две повозки,
направлялись в лесу
к месту называемому Макаровым
Кругом.
Места, которыми теперь шел Пизонский, очевидно, не были ему очень знакомы, потому что он долго осматривал, припоминал малейшие приметы и, только после долгих соображений, открыв глазами большой огород, обнесенный
кругом высоким плетнем из лесной орешины,
направился прямо
к этому огороду и перелез через его плетень.
— Кто же этого не знает! — отвечал Иван Павлыч, спокойно улыбаясь, и
направился к выходу. Новость уже совершила свой
круг и опять возвращалась
к нему.