Неточные совпадения
На краю болота и дороги
мальчишки и мужики, стерегшие ночное, лежали и пред зарей все
спали под кафтанами.
И вот уже трещат морозы
И серебрятся средь полей…
(Читатель ждет уж рифмы розы;
На, вот возьми ее скорей!)
Опрятней модного паркета
Блистает речка, льдом одета.
Мальчишек радостный народ
Коньками звучно режет лед;
На красных лапках гусь тяжелый,
Задумав плыть по лону вод,
Ступает бережно
на лед,
Скользит и
падает; веселый
Мелькает, вьется первый снег,
Звездами
падая на брег.
— Лягте, — сказал Туробоев и ударом ноги подшиб ноги Самгину, он
упал под забор, и тотчас, почти над головой его, взметнулись рыжие ноги лошади,
на ней сидел, качаясь, голубоглазый драгун со светлыми усиками; оскалив зубы, он взвизгивал, как
мальчишка, и рубил саблей воздух, забор, стараясь достать Туробоева, а тот увертывался, двигая спиной по забору, и орал...
Толпа прошла, но
на улице стало еще более шумно, — катились экипажи, цокали по булыжнику подковы лошадей, шаркали по панели и стучали палки темненьких старичков, старушек, бежали
мальчишки. Но скоро исчезло и это, — тогда из-под ворот дома вылезла черная собака и, раскрыв красную
пасть, длительно зевнув, легла в тень. И почти тотчас мимо окна бойко пробежала пестрая, сытая лошадь, запряженная в плетеную бричку, —
на козлах сидел Захарий в сером измятом пыльнике.
— А когда мне было лет тринадцать, напротив нас чинили крышу, я сидела у окна, — меня в тот день наказали, — и
мальчишка кровельщик делал мне гримасы. Потом другой кровельщик запел песню,
мальчишка тоже стал петь, и — так хорошо выходило у них. Но вдруг песня кончилась криком, коротеньким таким и резким, тотчас же шлепнулось, как подушка, — это
упал на землю старший кровельщик, а
мальчишка лег животом
на железо и распластался, точно не человек, а — рисунок…
Размышляя, Самгин любовался, как ловко рыжий
мальчишка увертывается от горничной, бегавшей за ним с мокрой тряпкой в руке; когда ей удалось загнать его в угол двора, он
упал под ноги ей, пробежал
на четвереньках некоторое расстояние, высоко подпрыгнул от земли и выбежал
на улицу, а в ворота, с улицы, вошел дворник Захар, похожий
на Николая Угодника, и сказал...
Вот и
мальчишки: он бац снегом — мимо: сноровки нет, только хотел захватить еще снежку, как все лицо залепила ему целая глыба снегу: он
упал; и больно ему с непривычки, и весело, и хохочет он, и слезы у него
на глазах…
По дороге от Паарля готтентот-мальчишка, ехавший
на вновь вымененной в Паарле лошади, беспрестанно исчезал дорогой в кустах и гонялся за маленькими черепахами. Он поймал две: одну дал в наш карт, а другую ученой партии, но мы и свою сбыли туда же, потому что у нас за ней никто не хотел смотреть, а она ползала везде, карабкаясь вон из экипажа, и
падала.
«Это все и у нас увидишь каждый день в любой деревне, — сказал я барону, — только у нас, при таком побоище, обыкновенно баба побежит с кочергой или кучер с кнутом разнимать драку, или
мальчишка бросит камешком». Вскоре белый петух
упал на одно крыло, вскочил, побежал, хромая,
упал опять и наконец пополз по арене. Крыло волочилось по земле, оставляя дорожку крови.
— Так вы сзади? Они правду, стало быть, говорят про вас, что вы
нападаете исподтишка? — обернулся опять Алеша, но
на этот раз
мальчишка с остервенением опять пустил в Алешу камнем и уже прямо в лицо, но Алеша успел заслониться вовремя, и камень ударил его в локоть.
— Как не так, — отвечал рыжий и, вдруг перевернувшись
на одном месте, освободил свои щетины от руки Степановой. Тут он пустился было бежать, но Саша догнал его, толкнул в спину, и
мальчишка упал со всех ног. Садовник снова его схватил и связал кушаком.
Выбежать поиграть, завести знакомство с ребятами — минуты нет. В «Олсуфьевке» мальчикам за многолюдностью было все-таки веселее, но убегали ребята и оттуда, а уж от «грызиков» — то и дело. Познакомятся
на улице с мальчишками-карманниками,
попадут на Хитровку и делаются жертвами трущобы и тюрьмы…
Много их
попадало в Рукавишниковский исправительный приют, много их высылали
на родину, а шайки росли и росли, пополняемые трущобами, где плодилась нищета, и беглыми
мальчишками из мастерских, где подчас жизнь их была невыносима.
Каждый день после обеда
на пруду вьются сотни юрких
мальчишек, сбегаясь, разбегаясь,
падая среди веселой суетни, хохота, криков.
Нюрочка даже покраснела от этой бабьей болтовни. Она хорошо поняла, о ком говорила Домнушка. И о Васе Груздеве она слышала, бывая у Парасковьи Ивановны. Старушка заметно ревновала ее и при случае, стороной, рассказывала о Васе ужасные вещи. Совсем
мальчишка, а уж водку сосет. Отец-то
на старости лет совсем сбесился, — ну, и сынок за ним. Видно, яблоко недалеко от яблони
падает. Вася как-то забрался к Палачу, да вместе целых два дня и пьянствовали. Хорош молодец, нечего сказать!
По ней он еще
мальчишкой учился у дьячка, к которому отдавали его
на целую зиму и лето. Дьячок раз тридцать выпорол его, но ничему не выучил, и к концу ученья счел за лучшее заставить его
пасти овец своих.
— Э, нет! — воскликнул генерал. — В корпусах другое дело. Вон в морском корпусе
мальчишке скажут: «Марш, полезай
на мачту!» — лезет! Или у нас в артиллерийском училище: «Заряжай пушки —
пали!» —
палит! Есперка, будешь
палить? — обратился он к сынишке своему.
При этом ему невольно припомнилось, как его самого, —
мальчишку лет пятнадцати, — ни в чем не виновного, поставили в полку под ранцы с песком, и как он терпел, терпел эти мученья, наконец,
упал, кровь хлынула у него из гортани; и как он потом сам, уже в чине капитана, нагрубившего ему солдата велел наказать; солдат продолжал грубить; он велел его наказывать больше, больше; наконец, того
на шинели снесли без чувств в лазарет; как потом, проходя по лазарету, он видел этого солдата с впалыми глазами, с искаженным лицом, и затем солдат этот через несколько дней умер, явно им засеченный…
Между тем девочка, упершись маленькими ручонками в пол часовни, старалась тоже выкарабкаться из люка. Она
падала, вновь приподымалась и, наконец, направилась нетвердыми шагами к
мальчишке. Подойдя вплоть, она крепко ухватилась за него и, прижавшись к нему, поглядела
на меня удивленным и отчасти испуганным взглядом.
Она ушла. Он опять заснул и
спал до десяти часов. В одиннадцать часов он уже начал беспокоиться ее отсутствием, а в полдень
мальчишка из какой-то гостиницы, в шапке, обшитой галунами, со множеством золотых пуговиц
на куртке, принес ему короткое письмо от Елены...
— Вы смутьянить пришли! — закричал он. — Шалит Антоша? Вы врете, ничего он не шалит. Если бы он шалил, я бы без вас это знал, а с вами я говорить не хочу. Вы по городу ходите, дураков обманываете,
мальчишек стегаете, диплом получить хотите
на стегательных дел мастера. А здесь не
на такого
напали. Милостивый государь, прошу вас удалиться!
Улегся я
на лавке. Дед и
мальчишка забрались
на полати… Скоро все уснули. Тепло в избе. Я давно так крепко не
спал, как
на этой узкой скамье с сапогами в головах. Проснулся перед рассветом; еще все
спали. Тихо взял из-под головы сапоги, обулся, накинул пальто и потихоньку вышел
на улицу. Метель утихла. Небо звездное. Холодище страшенный. Вернулся бы назад, да вспомнил разобранные часы
на столе в платочке и зашагал, завернув голову в кабацкий половик…
Он меня обнял, поцеловал и пригласил
на другой день к себе обедать, а я запутался и не
попал, потом уехал в провинцию и больше не видал его, и не видал больше
на сцене ни одного хорошего Кречинского — перед Василием Васильевичем Самойловым каждый из них был
мальчишка и щенок.
Один раз, в классе русской грамматики, злой
мальчишка Рушка закричал: «Аксаков
спит!» Учитель, спросив у других учеников, точно ли я
спал, и получив утвердительный ответ, едва не поставил меня
на колени.
— Слухи! слухи! а кто им верил?
напасть божия
на нас грешных, да и только!.. Живи теперь, как красный зверь в зимней берлоге, и не смей носа высунуть… сиди, не пей, не ешь, а чужой
мальчишка, очень ненадежный, не принесет тебe куска хлеба… вот он сказал, что будет сегодня поутру, а всё нет, как нет!.. чай, солнце уж закатилось, Юрий?.. Юрий?
День был холодный, пестрый, по синему, вымороженному зимою небу быстро плыли облака, пятна света и теней купались в ручьях и лужах, то ослепляя глаза ярким блеском, то лаская взгляд бархатной мягкостью. Нарядно одетые девицы
павами плыли вниз по улице, к Волге, шагали через лужи, поднимая подолы юбок и показывая чугунные башмаки. Бежали
мальчишки с длинными удилищами
на плечах, шли солидные мужики, искоса оглядывая группу у нашей лавки, молча приподнимая картузы и войлочные шляпы.
— Святители и чудотворцы наши, угодники божий! — продолжал причитать Козел. — Не может же это быть, чтобы Кубик донес: не такой он хлопец. А все Бузыга — чугунная голова!..
На кой ему черт было двух коней угонять? Ты говоришь, много народу скакало? Господи, господи!.. И всегда он так: своей головы ему не жаль, так и
на чужую наплевать. Ведь сам видит, подлец, что дело дрянь, ну, и утекал бы скорей, — нет, ему надо гусара доказать, перед
мальчишкой ему стыдно… Господи, господи!.. Василь, ты
спишь?
Капельмейстер, державший первую скрипку, был ленивейшее в мире животное: вместо того, чтобы упражнять оркестр и совершенствоваться самому в музыке, он или
спал, или удил рыбу, или, наконец, играл с барской собакой
на дворе; про прочую братию и говорить нечего: мальчишка-валторнист был такой шалун, что его следовало бы непременно раз по семи в день сечь: в валторну свою он насыпал песку, наливал щей и даже засовывал в широкое отверстие ее маленьких котят.
— Господа, это ошибка! — повторил Форов. — Михаил Андреевич жив, а это
упал с моста и до смерти расшибся Водопьянов. Его лошадь чего-то испугалась и слетела с ним вместе под мост
на камни с восьмисаженной высоты. И вот он: смотрите его: да, он и лошадь мертвы, но его
мальчишка дает еще признаки жизни.
— Нашему брату, батенька, некогда
спать, — говорил он вполголоса, когда я лег и закрыл глаза. — У кого жена да пара ребят, тому не до спанья. Теперь корми и одевай да
на будущее припасай. А у меня их двое: сынишка и дочка… У мальчишки-подлеца хорошая рожа… Шести лет еще нет, а способности, доложу я вам, необыкновенные… Тут у меня где-то их карточки были… Эх, деточки мои, деточки!
— О, да, ты будешь молчать, скверный
мальчишка, будешь молчать поневоле! — загремел немец и так сильно ударил рукой по столу, что стоявшая тут же
на столе лампа едва не
упала на пол.
И когда она от стремительности почти
упала на край своей кровати, то ей показалось, что она дала окрик прислуге или какому-нибудь провинившемуся
мальчишке, которого запрут в темную и высекут…
Ему и вчера сделалось неприятно, что они с Серафимой
попали на этот пароход. Их первые ночи проходили в таком соседстве. Надо терпеть до Нижнего. При хозяйке, не отказывавшейся от заигрывания с мужчинами, состоял хромой татарин, еще
мальчишка, прислужник и скрипач, обычная подробность татарских притонов.
Родился я преждевременно,
на восьмом, кажется, месяце, и родился «в сорочке». Однако вообще был
мальчишка здоровый, да и теперь
на физическое здоровье пожаловаться не могу. Но однажды, — мне было тогда лет семь, — когда у нас кончились занятия в детском саду, вдруг я с пронзительным криком, без всякого повода,
упал, начал биться в судорогах, потом заснул. И проспал трое суток.
За спущенной сторой бился о стекло и жужжал шмель. Софья Петровна глядела
на ниточки, слушала шмеля и представляла себе, как она едет… Vis-а-vis день и ночь сидит Ильин, не сводящий с нее глаз, злой
на свое бессилие и бледный от душевной боли. Он величает себя развратным
мальчишкой, бранит ее, рвет у себя волосы
на голове, но, дождавшись темноты и, улучив время, когда пассажиры засыпают или выходят
на станцию,
падает перед ней
на колени и сжимает ей ноги, как тогда у скамьи…
— Да так, великий государь, мальчишку-то ты нонче первый раз увидишь и прямо иконой благословлять будешь, вместо отца станешь. А может он, коли не сам, так со стороны подуськан
на тебя. Да и пословица не мимо молвится: «Яблоко от яблони недалеко
падает». Может, он по отцу пошел, тоже с Курбским в дружестве; али норовит вместе со своими благодетелями перебежать к старому князю Владимиру Андреевичу.
— Эй, брат Удалой! — говорил голос. — Послушай меня: брось добычу. Право слово, этот рыжий
мальчишка был сам сатана. Видел ли, как он всю ночь щерил
на нас зубы? то забежит в одну сторону, то в другую. Подшутил лихо над нами! Легко ли? Потеряли из-под носу авангардию и наверняк
попадем не
на Черную, а
на чертову мызу.
Завтрак продолжался молча, и все,
на что
падал свет из окна, казалось желтым и странно угрюмым. Сергей Андреич внимательно и испытующе глядел в лицо Павла и думал: «И под глазами круги… Но неужели это правда, и он близок с женщинами — такой
мальчишка?»