M-me M* не отвечала, но быстро поднялась со скамьи, подошла ко мне и
наклонилась надо мною. Я чувствовал, что она смотрит мне прямо в лицо. Ресницы мои задрожали, но я удержался и не открыл глаз. Я старался дышать ровнее и спокойнее, но сердце задушало меня своими смятенными ударами. Горячее дыхание ее палило мои щеки; она близко-близко нагнулась к лицу моему, словно испытывая его. Наконец, поцелуй и слезы упали на мою руку, на ту, которая лежала у меня на груди. И два раза она поцеловала ее.
Адская боль в плече возвращает меня к действительности. Старичок-доктор, друг и приятель отца,
наклоняется надо мной и льет мне на руку студеную струю ключевой воды.
Неточные совпадения
Легко вдруг стало: чудилось,
Что кто-то
наклоняетсяИ шепчет
надо мной:
«Усни, многокручинная!
Трудно было и обедать: чуть зазеваешься, тарелка
наклонится, и ручей супа быстро потечет по столу до тех пор, пока обратный толчок не погонит его назад.
Мне уж становилось досадно: делать ничего нельзя, даже читать. Сидя ли, лежа ли, а все
надо думать о равновесии, упираться то ногой, то рукой.
Надо мной,
наклонившись, стоял Дерсу.
Качаясь, они подвигались к нам,
наклонялись над водой, готовые опрокинуться на головы наши, — раз, раз — подкидывают белые волны наши тела, хрустит наша барка, точно орех под каблуком сапога,
я оторван от нее, вижу изломанные черные ребра скал, острые, как ножи, вижу голову отца высоко
надо мною, потом — над этими когтями дьяволов.
За рекой над лугами светилась багровая луна, большая, точно колесо.
Надо мною наклонился Баринов, раскачивая
меня.
Я невольно застонал и раскрыл глаза. Огонь в камине почти догорел. На дворе все еще тянул ветер,
надо мной наклонилось лицо моего спутника…
— Эта из мужа веревки вьет. Он тоже хам и самолюбивое животное. Но его
надо ручным сделать. Вы этого не забывайте. Ведь он пост занимает. Да что же это
я все вам не скажу толком… Вы ведь знаете, — Калакуцкий
наклонился к нему через локоть, — вы знаете, что у
меня теперь для больших строек… товарищество на вере ладится?
—
Надо! — крикнул Турман. Он, задыхаясь,
наклонился над столом и пристально смотрел в глаза Иринарху. — Вот что
я вам заявляю:
надо, чтоб это пришло через десять — пятнадцать лет. Слышите? — Турман грозно постучал ладонью по столу. — Через десять — пятнадцать лет, не дольше!
— А
я вам вот что скажу; ничем вас не
надо лечить, — продолжал,
наклоняясь к ней, Пуговкин.