Неточные совпадения
Ни разу не пришло ему на мысль: а что, кабы сим благополучным людям да кровь пустить? напротив того,
наблюдая из окон дома Распоповой, как обыватели бродят, переваливаясь, по улицам, он даже задавал
себе вопрос: не потому ли люди сии и благополучны, что никакого сорта законы не тревожат их?
Хлебники, лавки запертые, ночные извозчики, дворники, метущие тротуары, мелькали в его глазах, и он
наблюдал всё это, стараясь заглушить в
себе мысль о том, что ожидает его и чего он не смеет желать и всё-таки желает.
Дарья Александровна
наблюдала эту новую для
себя роскошь и, как хозяйка, ведущая дом, — хотя и не надеясь ничего из всего виденного применить к своему дому, так это всё по роскоши было далеко выше ее образа жизни, — невольно вникала во все подробности, и задавала
себе вопрос, кто и как это всё сделал.
Она была не вновь выезжающая, у которой на бале все лица сливаются в одно волшебное впечатление; она и не была затасканная по балам девушка, которой все лица бала так знакомы, что наскучили; но она была на середине этих двух, — она была возбуждена, а вместе с тем обладала
собой настолько, что могла
наблюдать.
Чем больше Кити
наблюдала своего неизвестного друга, тем более убеждалась, что эта девушка есть то самое совершенное существо, каким она ее
себе представляла, и тем более она желала познакомиться с ней.
Вошел Сережа, предшествуемый гувернанткой. Если б Алексей Александрович позволил
себе наблюдать, он заметил бы робкий, растерянный взгляд, с каким Сережа взглянул на отца, а потом на мать. Но он ничего не хотел видеть и не видал.
Что до того, как вести
себя, соблюсти тон, поддержать этикет, множество приличий самых тонких, а особенно
наблюсти моду в самых последних мелочах, то в этом они опередили даже дам петербургских и московских.
Вы человек умный и, уж конечно, над
собой наблюдали.
Аркадий недоумевал и
наблюдал за нею, как молодые люди
наблюдают, то есть постоянно вопрошал самого
себя: что, мол, это значит?
Приятно было
наблюдать за деревьями спокойное, парадное движение праздничной толпы по аллее. Люди шли в косых лучах солнца встречу друг другу, как бы хвастливо показывая
себя, любуясь друг другом. Музыка, смягченная гулом голосов, сопровождала их лирически ласково. Часто доносился веселый смех, ржание коня, за углом ресторана бойко играли на скрипке, масляно звучала виолончель, женский голос пел «Матчиш», и Попов, свирепо нахмурясь, отбивая такт мохнатым пальцем по стакану, вполголоса, четко выговаривал...
«Как же они видят друг друга?» — спрашивал
себя Клим,
наблюдая за ними. Алина мешала ему.
Дни потянулись медленнее, хотя каждый из них, как раньше, приносил с
собой невероятные слухи, фантастические рассказы. Но люди, очевидно, уже привыкли к тревогам и шуму разрушающейся жизни, так же, как привыкли галки и вороны с утра до вечера летать над городом. Самгин смотрел на них в окно и чувствовал, что его усталость растет, становится тяжелей, погружает в состояние невменяемости. Он уже
наблюдал не так внимательно, и все, что люди делали, говорили, отражалось в нем, как на поверхности зеркала.
«Ведет
себя бесцеремонно, как студент», — продолжал Самгин
наблюдать и взвешивать, а Тагильский, снова тихонько и ласково похлопав
себя по щекам ладонями, закружился по комнате, говоря...
А в отношении Макарова к Дронову Клим
наблюдал острое любопытство, соединенное с обидной небрежностью более опытного и зрячего к полуслепому; такого отношения к
себе Клим не допустил бы.
Наблюдая волнение Варвары, ее быстрые переходы от радости, вызванной его ласковой улыбкой, мягким словом, к озлобленной печали, которую он легко вызывал словом небрежным или насмешливым, Самгин все увереннее чувствовал, что в любую минуту он может взять девушку. Моментами эта возможность опьяняла его. Он не соблазнялся, но, любуясь своей сдержанностью, все-таки спрашивал
себя: «Что мешает? Лидия? Маракуев?»
Внимание, так наглядно выраженное крупными жителями маленького, затерянного в болотах города, возбуждало красноречие и чем-то обнадеживало Клима Ивановича,
наблюдая за ними, он попутно напомнил
себе, что таких — миллионы, и продолжал говорить более смело, твердо.
Подозрительно было искусно сделанное матерью оживление, с которым она приняла Макарова; так она встречала только людей неприятных, но почему-либо нужных ей. Когда Варавка увел Лютова в кабинет к
себе, Клим стал
наблюдать за нею. Играя лорнетом, мило улыбаясь, она сидела на кушетке, Макаров на мягком пуфе против нее.
Как везде, Самгин вел
себя в этой компании солидно, сдержанно, человеком, который, доброжелательно
наблюдая, строго взвешивает все, что видит, слышит и, не смущаясь, не отвлекаясь противоречиями мнений, углубленно занят оценкой фактов. Тагильский так и сказал о нем Берендееву...
Через месяц Клим Самгин мог думать, что театральные слова эти были заключительными словами роли, которая надоела Варваре и от которой она отказалась, чтоб играть новую роль — чуткой подруги, образцовой жены. Не впервые
наблюдал он, как неузнаваемо меняются люди, эту ловкую их игру он считал нечестной, и Варвара, утверждая его недоверие к людям, усиливала презрение к ним.
Себя он видел не способным притворяться и фальшивить, но не мог не испытывать зависти к уменью людей казаться такими, как они хотят.
«Не нужно волноваться», — еще раз напомнил он
себе и все более волновался,
наблюдая, как офицер пытается освободить шпору, дергает ковер.
«Ведь не затеяла же она новый роман», — размышлял он,
наблюдая за Варварой, чувствуя, что ее настроение все более тревожит его, и уже пытаясь представить, какие неудобства для него повлечет за
собой разрыв с нею.
Наблюдая за человеком в соседней комнате, Самгин понимал, что человек этот испытывает боль, и мысленно сближался с ним. Боль — это слабость, и, если сейчас, в минуту слабости, подойти к человеку, может быть, он обнаружит с предельной ясностью ту силу, которая заставляет его жить волчьей жизнью бродяги. Невозможно, нелепо допустить, чтоб эта сила почерпалась им из книг, от разума. Да, вот пойти к нему и откровенно, без многоточий поговорить с ним о нем, о
себе. О Сомовой. Он кажется влюбленным в нее.
Клим впервые видел, как яростно дерутся мальчики,
наблюдал их искаженные злобой лица, оголенное стремление ударить друг друга как можно больнее, слышал их визги, хрип, — все это так поразило его, что несколько дней после драки он боязливо сторонился от них, а
себя, не умевшего драться, почувствовал еще раз мальчиком особенным.
Ему казалось, что он весь запылился, выпачкан липкой паутиной; встряхиваясь, он ощупывал костюм, ловя на нем какие-то невидимые соринки, потом, вспомнив, что, по народному поверью, так «обирают»
себя люди перед смертью, глубоко сунул руки в карманы брюк, — от этого стало неловко идти, точно он связал
себя. И, со стороны глядя, смешон, должно быть, человек, который шагает одиноко по безлюдной окраине, — шагает, сунув руки в карманы,
наблюдая судороги своей тени, маленький, плоский, серый, — в очках.
— Их, пожалуй, совсем нет. Я вот четыре года
наблюдаю людей, которые титулуют
себя революционерами, — дешевый товар! Пестро, даже — красиво, но — непрочно, вроде нашего ситца для жителей Средней Азии.
Спивак чувствовала
себя скорее хозяйкой, чем гостьей, и это заставляло Клима подозрительно
наблюдать за нею.
«Застенчив или нахал?» — спросил Клим
себя, неприязненно
наблюдая, как зрачки Лютова быстро бегают по багровому лицу Варавки, и еще более изумился, увидав, что Варавка встретил москвича с удовольствием и даже почтительно.
Наблюдая ее, Самгин опасался, что люди поймут, как смешна эта старая женщина, искал в
себе какого-нибудь доброго чувства к ней и не находил ничего, кроме досады на нее.
Затем он подумал, что неправильно относится к Дуняше, недооценивает ее простоту. Плохо, что и с женщиной он не может забыться, утратить способность
наблюдать за нею и за
собой. Кто-то из французских писателей горько жаловался на избыток профессионального анализа… Кто? И, не вспомнив имя писателя, Самгин уснул.
Самгин внимательно
наблюдал, сидя в углу на кушетке и пережевывая хлеб с ветчиной. Он видел, что Макаров ведет
себя, как хозяин в доме, взял с рояля свечу, зажег ее, спросил у Дуняши бумаги и чернил и ушел с нею. Алина, покашливая, глубоко вздыхала, как будто поднимала и не могла поднять какие-то тяжести. Поставив локти на стол, опираясь скулами на ладони, она спрашивала Судакова...
Больше всего он любит
наблюдать, как корректорша чешет
себе ногу под коленом, у нее там всегда чешется, должно быть, подвязка тугая, — рассказывал он не улыбаясь, как о важном.
В конце концов Самгину казалось, что он прекрасно понимает всех и все, кроме
себя самого. И уже нередко он ловил
себя на том, что
наблюдает за
собой как за человеком, мало знакомым ему и опасным для него.
И жена его сильно занята: она часа три толкует с Аверкой, портным, как из мужниной фуфайки перешить Илюше курточку, сама рисует мелом и
наблюдает, чтоб Аверка не украл сукна; потом перейдет в девичью, задаст каждой девке, сколько сплести в день кружев; потом позовет с
собой Настасью Ивановну, или Степаниду Агаповну, или другую из своей свиты погулять по саду с практической целью: посмотреть, как наливается яблоко, не упало ли вчерашнее, которое уж созрело; там привить, там подрезать и т. п.
Много мыслительной заботы посвятил он и сердцу и его мудреным законам.
Наблюдая сознательно и бессознательно отражение красоты на воображение, потом переход впечатления в чувство, его симптомы, игру, исход и глядя вокруг
себя, подвигаясь в жизнь, он выработал
себе убеждение, что любовь, с силою Архимедова рычага, движет миром; что в ней лежит столько всеобщей, неопровержимой истины и блага, сколько лжи и безобразия в ее непонимании и злоупотреблении. Где же благо? Где зло? Где граница между ними?
Перед ней стоял прежний, уверенный в
себе, немного насмешливый и безгранично добрый, балующий ее друг. В лице у него ни тени страдания, ни сомнения. Он взял ее за обе руки, поцеловал ту и другую, потом глубоко задумался. Она притихла, в свою очередь, и, не смигнув,
наблюдала движение его мысли на лице.
Она стала
наблюдать за
собой и с ужасом открыла, что ей не только стыдно прошлого своего романа, но и героя… Тут жгло ее и раскаяние в неблагодарности за глубокую преданность ее прежнего друга.
Первенствующую роль в доме играла супруга братца, Ирина Пантелеевна, то есть она предоставляла
себе право вставать поздно, пить три раза кофе, переменять три раза платье в день и
наблюдать только одно по хозяйству, чтоб ее юбки были накрахмалены как можно крепче. Более она ни во что не входила, и Агафья Матвеевна по-прежнему была живым маятником в доме: она смотрела за кухней и столом, поила весь дом чаем и кофе, обшивала всех, смотрела за бельем, за детьми, за Акулиной и за дворником.
Теперь,
наблюдая Тушина ближе и совершенно бескорыстно, Райский решил, что эта мнимая «ограниченность» есть не что иное, как равновесие силы ума с суммою тех качеств, которые составляют силу души и воли, что и то, и другое, и третье слито у него тесно одно с другим и ничто не выдается, не просится вперед, не сверкает, не ослепляет, а тянет к
себе медленно, но прочно.
Райский между тем сгорал желанием узнать не Софью Николаевну Беловодову — там нечего было узнавать, кроме того, что она была прекрасная
собой, прекрасно воспитанная, хорошего рода и тона женщина, — он хотел отыскать в ней просто женщину,
наблюсти и определить, что кроется под этой покойной, неподвижной оболочкой красоты, сияющей ровно, одинаково, никогда не бросавшей ни на что быстрого, жаждущего, огненного или наконец скучного, утомленного взгляда, никогда не обмолвившейся нетерпеливым, неосторожным или порывистым словом?
Он смотрел мысленно и на
себя, как это у него делалось невольно, само
собой, без его ведома («и как делалось у всех, — думал он, — непременно, только эти все не
наблюдают за
собой или не сознаются в этой, врожденной человеку, черте: одни — только казаться, а другие и быть и казаться как можно лучше — одни, натуры мелкие — только наружно, то есть рисоваться, натуры глубокие, серьезные, искренние — и внутренно, что в сущности и значит работать над
собой, улучшаться»), и вдумывался, какая роль достается ему в этой встрече: таков ли он, каков должен быть, и каков именно должен он быть?
Потом бежал на Волгу, садился на обрыв или сбегал к реке, ложился на песок, смотрел за каждой птичкой, за ящерицей, за букашкой в кустах, и глядел в
себя,
наблюдая, отражается ли в нем картина, все ли в ней так же верно и ярко, и через неделю стал замечать, что картина пропадает, бледнеет и что ему как будто уже… скучно.
Ему хотелось бы рисовать ее бескорыстно, как артисту, без
себя, вот как бы нарисовал он, например, бабушку. Фантазия услужливо рисовала ее во всей старческой красоте: и выходила живая фигура, которую он
наблюдал покойно, объективно.
Я — ничего
себе: всматривался в открывшиеся теперь совсем подробности нового берега, глядел не без удовольствия, как скачут через камни, точно бешеные белые лошади, буруны, кипя пеной;
наблюдал, как начальство беспокоится, как появляется иногда и задумчиво поглядывает на рифы адмирал, как все примолкли и почти не говорят друг с другом.
Они отрастили
себе волосы, оделись в здешний костюм и прячутся,
наблюдая и за жителями, и за иностранцами.
Старуха зорко
наблюдала эту встречу: Привалов побледнел и, видимо, смутился, а Надежда Васильевна держала
себя, как всегда. Это совсем сбило Марью Степановну с толку: как будто между ними ничего не было и как будто было. Он-то смешался, а она как ни в чем не бывало… «Ох, не проведешь меня, Надежда Васильевна, — подумала старуха, поднимаясь неохотно с места. — Наскрозь вас вижу с отцом-то: все мудрить бы вам…»
Привалов с любопытством неофита
наблюдал этот исключительный мирок и незаметно для самого
себя втягивался в его интересы. Он играл по маленькой, без особенно чувствительных результатов в ту или другую сторону. Однажды, когда он особенно сильно углубился в тайны сибирского виста с винтом, осторожный шепот заставил его прислушаться.
Сия добрая, но бесхарактерная женщина, которая сама не могла быть допущена в скит, чуть лишь проснулась и узнала о преставившемся, вдруг прониклась столь стремительным любопытством, что немедленно отрядила вместо
себя в скит Ракитина, с тем чтобы тот все
наблюдал и немедленно доносил ей письменно, примерно в каждые полчаса, о всем, что произойдет.
Раз только разве один, еще в первый год: молилась уж она тогда очень, особенно богородичные праздники
наблюдала и меня тогда от
себя в кабинет гнала.
Однако как я в силах
наблюдать за
собой, — подумал он в ту же минуту еще с большим наслаждением, — а они-то решили там, что я с ума схожу!» Дойдя до своего дома, он вдруг остановился под внезапным вопросом: «А не надо ль сейчас, теперь же пойти к прокурору и все объявить?» Вопрос он решил, поворотив опять к дому: «Завтра все вместе!» — прошептал он про
себя, и, странно, почти вся радость, все довольство его
собою прошли в один миг.
— А над самим
собой можно
наблюдать, что сходишь с ума?