Неточные совпадения
В это мгновение я увидел другого орлана, направляющегося к той же лиственице. Царственный хищник, сидевший на дереве, разжал лапы и выпустил свою жертву. Небольшое
животное, величиною с пищуху, полетело вниз и ударилось о землю с таким шумом, с каким падают только
мертвые тела.
Он старался придумать способ к бегству, средство, какое бы оно ни было… самое отчаянное казалось ему лучшим; так прошел час, прошел другой… эти два удара молотка времени сильно отозвались в его сердце; каждый свист неугомонного ветра заставлял его вздрогнуть, малейший шорох в соломе, произведенный торопливостию большой крысы или другого столь же мирного
животного, казался ему топотом злодеев… он страдал, жестоко страдал! и то сказать: каждому свой черед; счастие — женщина: коли полюбит вдруг сначала, так разлюбит под конец; Борис Петрович также иногда вспоминал о своей толстой подруге… и волос его вставал дыбом: он понял молчание сына при ее имени, он объяснил себе его трепет… в его памяти пробегали картины прежнего счастья, не омраченного раскаянием и страхом, они пролетали, как легкое дуновение, как листы, сорванные вихрем с березы, мелькая мимо нас, обманывают взор золотым и багряным блеском и упадают… очарованы их волшебными красками, увлечены невероятною мечтой, мы поднимаем их, рассматриваем… и не находим ни красок, ни блеска: это простые, гнилые,
мертвые листы!..
Притом же непреднамеренна красота только в природе бесчувственной,
мертвой: птица и
животное уже заботятся о своей внешности, беспрестанно охорашиваются, почти все они любят опрятность.
Единственно посредством наблюдения над
мертвым человеческим телом Гарвей открыл тот факт, что клапаны жил дозволяют крови течь только в известном направлении…» (Нужно заметить, что знаменитый трактат Гарвея о кровообращении почти сплошь состоит из описаний опытов, произведенных Гарвеем над живыми
животными; вот заглавия нескольких глав трактата: Сар.
Но в низах
животной жизни любовь часто уродлива и страшна. У жаб и лягушек самка вываливается из жестоко-страстных объятий самца с продырявленною грудною клеткою, с поврежденными внутренностями, нередко
мертвою. Паук подползает к самке с ласками, а она бросается на него и пожирает; или подпустит к себе, отдастся его объятиям, а потом схватит и сожрет.
И всюду здесь жизнь, всюду ощущение этой жизни и уважение к ней — то просто уважение, которое так высоко ставит Толстой. Мы видели, например, что в чисто художественных произведениях Достоевского совсем нет
животных. Если изредка
животное и промелькнет, то непременно «противное», «паршивое», «скверное» — бесконечно униженное, с
мертвою и мрачною душою. А вот как в «Записках из
мертвого дома...
Мне стало жаль погибших
животных. Мать защищала детеныша, а детеныш следовал за
мертвой матерью.
Соображение же о том, что в человеке есть нечто такое, чего мы не видим ни в
животных, ни в растениях, ни в
мертвом веществе, и что это-то нечто и есть единственный предмет познания, без которого бесполезно всякое другое, не смущает их.
Мы видим, что то, что происходит в растении и
животном, то происходит точно так же и в человеке, говорят они, а потому мы заключаем, что всё то, что происходит в человеке, и объяснится нам из того, что происходит в самом простом, видимом нам и подлежащем нашим опытам
мертвом веществе, — тем более, что все особенности деятельности человека находятся в постоянной зависимости от сил, действующих в веществе.
И они изучают в человеке то, что происходит и в
мертвом веществе, и в растении, и в
животном, предполагая, что уяснение законов явлений, сопутствующих жизни человека, может уяснить им самую жизнь человека.
Ему кажется, что это
животное сознание переходит в разумное, и что потом это разумное сознание ослабевает, переходит опять назад в
животное, и под конец
животное ослабевает и переходит в
мертвое вещество, из которого оно взялось.
Такому человеку представляется, что благо вообще и его благо есть самый непознаваемый для него предмет. Почти столь же непознаваемым предметом представляется ему его разум, его разумное сознание; несколько более познаваемым предметом представляется ему он сам как
животное; еще более познаваемыми предметами представляются ему животныя и растения, и наиболее познаваемым представляется ему
мертвое, бесконечно-распространенное вещество.
Ей об этом шутя говорили, но она как будто не понимала даже, о чем речь, и продолжала «ходить по-генеральски», а потом стали замечать, что она перестала возражать и спорить и на многое старалась «смотреть мимо». И потом вдруг перестала бояться крыс,
мертвых и грозы и ничего решительно не желала, кроме тихого уединения, которого ищут околевающие
животные.
О. Василий упал в трех верстах от села, посередине широкой и торной дороги. Упал он ничком, костлявым лицом в придорожную серую пыль, измолотую колесами, истолченную ногами людей и
животных. И в своей позе сохранил он стремительность бега; бледные
мертвые руки тянулись вперед, нога подвернулась под тело, другая, в старом стоптанном сапоге с пробитой подошвой, длинная, прямая, жилистая, откинулась назад напряженно и прямо — как будто и
мертвый продолжал он бежать.