Неточные совпадения
И Бердников похабно выругался. Самгин не
помнил, как он выбежал на улицу. Вздрагивая, задыхаясь, он шагал, держа
шляпу в руке, и мысленно истерически вопил, выл...
Бедняга Джузеппе торчал
в углу один, мрачный, как чёрт среди детей; сидел на стуле согнувшись, опустив голову, и
мял в руках свою
шляпу, уже содрал с нее ленту и понемногу отрывал поля, а пальцы на
руках у него танцевали, как у скрипача.
Господин Голядкин не только не замечал до сих пор этого последнего обстоятельства, но даже не заметил и не
помнил того, каким образом он вдруг очутился
в шинели,
в калошах и держал свою
шляпу в руках.
Что произошло дальше, я не знаю; я поскорей схватил фуражку, да и давай бог ноги!
Помню только, что-то страшно затрещало;
помню также остов селедки
в волосах старца
в капоте, поповскую
шляпу, летевшую через всю комнату, бледное лицо Виктора, присевшего
в углу, и чью-то рыжую бороду
в чьей-то мускулистой
руке… Это были последние впечатления, вынесенные мной из «поминательного пира», устроенного любезнейшим Сигизмундом Сигизмундовичем
в честь бедной Сусанны.
— Видите вы эту толстую баронессу? — вскричала она. — Это баронесса Вурмергельм. Она только три дня как приехала. Видите ее мужа: длинный, сухой прусак, с палкой
в руке.
Помните, как он третьего дня нас оглядывал? ступайте сейчас, подойдите к баронессе, снимите
шляпу и скажите ей что-нибудь по-французски.
(Вздохнув, Аграфена наливает коньяку. Быстро идет Михаил Скроботов, возбужденный; нервно теребит острую черную бородку.
Шляпа —
в руке, и он
мнет ее пальцами.)
Иван Алексеевич Огнев
помнит, как
в тот августовский вечер он со звоном отворил стеклянную дверь и вышел на террасу. На нем была тогда легкая крылатка и широкополая соломенная
шляпа, та самая, которая вместе с ботфортами валяется теперь
в пыли под кроватью.
В одной
руке он держал большую вязку книг и тетрадей,
в другой — толстую, суковатую палку.
В передней, столовой, зале и гостиной захлопали двери, и
в гостиную, как вихрь, влетел Грохольский. Он был бледен и дрожал.
Руками он махал,
мял свою дорогую
шляпу. Сюртук болтался на нем, как на вешалке. Он олицетворял собою сильнейшую лихорадку. Увидев его, Бугров отошел от жены и стал смотреть
в другое окно. Грохольский подлетел к нему и, махая
руками, тяжело дыша и ни на кого не глядя, заговорил дрожащим голосом...
Он отчетливо
помнит и теперь, что чувствовал тогда, что ему надобно снять
шляпу, что
в шляпе войти
в комнату неприлично, но ему не только не хотелось, он просто не мог вынуть из кармана правую
руку.
В левой же он держал зонтик, хороший зонтик, шелковый, с ручкой из слоновой кости и его инициалами: А. Б. — Александр Бартенев.
Он начинает припоминать. Да, он
помнит. Когда Настя вскрикнула, ему вдруг стало как-то безотчетно страшно. Он опустил
руку в карман пальто и ощупал положенный им туда револьвер. Он судорожно ухватился за него и чем крепче держал его, тем сильнее сознавал какую-то несомненную, но смутно представлявшуюся ему опасность. Оторвать
руку от револьвера, чтобы снять
шляпу, он был не
в силах.