Неточные совпадения
В конце концов было весьма приятно сидеть за столом в маленькой, уютной комнате, в
теплой, душистой тишине и слушать
мягкий, густой голос красивой женщины. Она была бы еще красивей, если б лицо ее обладало большей подвижностью, если б темные глаза ее были
мягче.
Руки у нее тоже красивые и очень ловкие пальцы.
Привалов еще раз почувствовал на себе
теплый взгляд Половодовой и с особенным удовольствием пожал ее полную
руку с розовыми
мягкими пальцами.
Глядя ему в глаза внимательно и ясно, она, по обыкновению, энергично пожала своей маленькой,
теплой и
мягкой рукой его холодную
руку.
Она крепко пожала его
руку своими красивыми, белыми, сильными пальцами. Ее
рука была немногим меньше его
руки — но гораздо
теплей и глаже, и
мягче, и жизненней.
Илья шёл
рука об
руку с ней, не понимал, почти не слушал её слов и чувствовал только, что она
тёплая,
мягкая, душистая…
Этот круглый человек с волосатыми
руками, толстогубый и рябой, чаще всех говорил о женщинах. Он понижал свой
мягкий голос до шёпота, шея у него потела, ноги беспокойно двигались, и тёмные глаза без бровей и ресниц наливались
тёплым маслом. Тонко воспринимавший запахи, Евсей находил, что от Соловьева всегда пахнет горячим, жирным, испорченным мясом.
Чудится ему, что Лиска пришла к нему и греет его ноги… что он лежит на
мягком лазаретном тюфяке в
теплой комнате и что из окна ему видны Балканы, и он сам же, с ружьем в
руках, стоит по шею в снегу на часах и стережет старые сапоги и шинель, которые мотаются на веревке… Из одного сапога вдруг лезет фараон и грозит ему…
— Врут, конечно, — сказал Мирон жене или Якову, который тоже, наклонясь над газетой, читал тревожные телеграммы, соображая: чем всё это грозит ему? Артамонов старший, махнув
рукою, пошёл на двор, там солнце до того накалило булыжник, что
тепло его проникало сквозь
мягкие подошвы бархатных сапогов. Из окна сыпались сухенькие, поучающие слова Мирона; Яков, стоя с газетой в
руках у окна, видел, как отец погрозил кому-то своим багровым кулаком.
Непобедимая истома вдруг охватила тело Арбузова, и ему захотелось долго и сладко, как перед сном, тянуться
руками и спиной. В углу уборной были навалены большой беспорядочной кучей черкесские костюмы для пантомимы третьего отделения. Глядя на этот хлам, Арбузов подумал, что нет ничего лучше в мире, как забраться туда, улечься поуютнее и зарыться с головой в
теплые,
мягкие одежды.
Он стал
рукой тихо гладить ей голову, и ему нравилась эта ласка, — такая отеческая — ласка ребёнку. Матрёна в самом деле похожа была на ребёнка: она взобралась к нему на колени и сжалась у него на груди в маленький,
мягкий и
тёплый комок.
И снова содрогание непонятного ужаса пробежало холодными иглами по его телу, — но и другое что-то, более
мягкое и
теплое, озарило его лицо, и словно ласкающая нежная
рука расправила насупленные брови.
Рябович остановился в раздумье… В это время неожиданно для него послышались торопливые шаги и шуршанье платья, женский задыхающийся голос прошептал: «наконец-то!» и две
мягкие, пахучие, несомненно женские
руки охватили его шею; к его щеке прижалась
теплая щека и одновременно раздался звук поцелуя. Но тотчас же целовавшая слегка вскрикнула и, как показалось Рябовичу, с отвращением отскочила от него. Он тоже едва не вскрикнул и бросился к яркой дверной щели…
Видит она ее красивое, с выражением небесной кротости, лицо, взгляд ее умных и нежных глаз как бы и теперь покоится на ней; чувствует княжна на своей голове
теплую,
мягкую, ласкающую
руку ее любимой матери.
На портрете была изображена красивая полная шатенка, с необычайно добрым выражением карих глаз, и с чуть заметными складочками у красивых губ, указывающих на сильную волю — это была покойная мать Николая Павловича Зарудина, умершая, когда он еще был в корпусе, но память о которой была жива в его душе, и он с особою ясностью именно теперь припомнил ее
мягкий грудной голос, похожий на голос Талечки, и ее нежную,
теплую, ласкающую
руку.
Ермак Тимофеевич осторожно коснулся
руки девушки.
Рука была
мягкая, нежная,
теплая. Никаких болезненных признаков в ней заметно не было.
Но читать и в этот раз не мог и скоро с книгою в
руках заснул на широком и
мягком диване, последним воспоминанием унося с собою в сон картину снежного и мертвого мира, еле тронутого карандашом, чувство покорной затерянности в безбрежности его снегов и одинокого
тепла от моего маленького защищенного крытого уголка.
Солнышко
тепло грело разнеженную, рыхлую землю; большие черные птицы с криком ходили в развал по
мягкому бархату пашни и доставали толстыми клювами сытых червей; босоногие бабы с загорелыми икрами и высоко подоткнутыми разноцветными юбками держали в
руках расписные деревянные чашечки с семенами и с веселыми песнями садили на грядах всякую всячину.