Неточные совпадения
— Да, Атвуд, —
сказал Грэй, — я, точно, звал
музыкантов; подите,
скажите им, чтобы шли пока в кубрик. Далее будет видно, как их устроить. Атвуд,
скажите им и команде, что я выйду на палубу через четверть часа. Пусть соберутся; вы и Пантен, разумеется, тоже послушаете меня.
Скажи лишь, как нам сесть!» —
«Чтоб
музыкантом быть, так надобно уменье
И уши ваших понежней»,
Им отвечает Соловей:
«А вы, друзья, как ни садитесь,
Всё в
музыканты не годитесь».
Юрин начал играть на фисгармонии что-то торжественное и мрачное. Женщины, сидя рядом, замолчали. Орехова слушала, благосклонно покачивая головою, оттопырив губы, поглаживая колено. Плотникова, попудрив нос, с минуту посмотрев круглыми глазами птицы в спину
музыканта,
сказала тихонько...
— Совершенный негодяй, — убежденно
сказал музыкант.
— Граф Милари, ma chère amie, —
сказал он, — grand musicien et le plus aimable garçon du monde. [моя милая… превосходный
музыкант и любезнейший молодой человек (фр.).] Две недели здесь: ты видела его на бале у княгини? Извини, душа моя, я был у графа: он не пустил в театр.
Третьего дня наши ездили в речку и видели там какого-то начальника, который приехал верхом с
музыкантами. Его потчевали чаем, хотели подарить сукна, но он, поблагодарив, отказался,
сказав, что не смеет принять без разрешения высшего начальства, что у них законы строги и по этим законам не должно брать подарков.
Музыка, едва слышная на рейде, раздавалась громко из одного длинного здания — казарм, как
сказал консул:
музыканты учились.
В припадке откровенности я
сказал это знакомым, с которыми выходил; по несчастью, это были правоверные, ученые, горячие
музыканты, они напали на меня, объявили меня профаном, не умеющим слушать музыку глубокую, серьезную.
Итак,
скажи — с некоторого времени я решительно так полон, можно
сказать, задавлен ощущениями и мыслями, что мне, кажется, мало того, кажется, — мне врезалась мысль, что мое призвание — быть поэтом, стихотворцем или
музыкантом, alles eins, [все одно (нем.).] но я чувствую необходимость жить в этой мысли, ибо имею какое-то самоощущение, что я поэт; положим, я еще пишу дрянно, но этот огонь в душе, эта полнота чувств дает мне надежду, что я буду, и порядочно (извини за такое пошлое выражение), писать.
Нужно
сказать, что некрасивая фигура парубка не возбуждала идеи о «благородном происхождении». Может быть он был посеян розой, но по странной игре природы вырос чертополохом. Только немногие черты выделяли его из остальной дворни: между прочим, он был страстный
музыкант.
— А хотя бы? Одного философа, желая его унизит! посадили за обедом куда-то около
музыкантов. А он, садясь,
сказал: «Вот верное средство сделать последнее место первым». И, наконец, я повторяю: если ваша совесть не позволяет вам, как вы выражаетесь, покупать женщин, то вы можете приехать туда и уехать, сохраняя свою невинность во всей ее цветущей неприкосновенности.
— Отчего же… я с удовольствием… Господин
музыкант, пожалуйста, что-нибудь из легких танцев, —
сказал он, кладя серебро на фортепиано.
Матери моей было неприятно мое смущение, или, лучше
сказать, мое изумление, и она шепнула мне, чтоб я перестал смотреть на
музыкантов, а ел…
— Атанде-с, — прервал Коровкин. — Рекомендуюсь: дитя природы… Но что я вижу? Здесь дамы… А зачем же ты не
сказал мне, подлец, что у тебя здесь дамы? — прибавил он, с плутовскою улыбкою смотря на дядю. — Ничего? не робей!.. представимся и прекрасному полу… Прелестные дамы! — начал он, с трудом ворочая языком и завязая на каждом слове. — Вы видите несчастного, который… ну, да уж и так далее… Остальное не договаривается…
Музыканты! польку!
Сказать бы, например, что Глинка был действительно замечательный
музыкант, которому обстоятельства, внешние и внутренние, помешали сделаться основателем русской оперы, — никто бы спорить не стал; но нет, как можно!
–…Это, конечно, невозможно написать! — задумчиво улыбаясь,
сказал молодой
музыкант.
— Господа почтенная компания! — сняв шляпу с головы, возгласил Кононов, низко кланяясь гостям. — Как теперь мы, так
сказать, воздали богу — богови, то позвольте, дабы
музыканты воздали кесарю — кесарево!
— Конечно! —
сказал хозяин. — Если понадобятся ратники, так я и
музыкантов моих не пожалею… А народ-то, братцы, какой!.. Наметанный, лихой — пострелы! Любой на пушку полезет!
— И таким образом, —
сказал он с грустной усмешкой, — Таганка и Якиманка [Таганка и Якиманка — безапелляционные судьи. — Имеется в виду купечество, жившее в старой Москве, главным образом в Замоскворечье — в «Таганках и Якиманках».] — безапелляционные судьи актера,
музыканта, поэта; о печальные времена!
Скажу только, что, наконец, гости, которые после такого обеда, естественно, должны были чувствовать себя друг другу родными и братьями, встали из-за стола; как потом старички и люди солидные, после недолгого времени, употребленного на дружеский разговор и даже на кое-какие, разумеется, весьма приличные и любезные откровенности, чинно прошли в другую комнату и, не теряя золотого времени, разделившись на партии, с чувством собственного достоинства сели за столы, обтянутые зеленым сукном; как дамы, усевшись в гостиной, стали вдруг все необыкновенно любезны и начали разговаривать о разных материях; как, наконец, сам высокоуважаемый хозяин дома, лишившийся употребления ног на службе верою и правдою и награжденный за это всем, чем выше упомянуто было, стал расхаживать на костылях между гостями своими, поддерживаемый Владимиром Семеновичем и Кларой Олсуфьевной, и как, вдруг сделавшись тоже необыкновенно любезным, решился импровизировать маленький скромный бал, несмотря на издержки; как для сей цели командирован был один расторопный юноша (тот самый, который за обедом более похож был на статского советника, чем на юношу) за
музыкантами; как потом прибыли
музыканты в числе целых одиннадцати штук и как, наконец, ровно в половине девятого раздались призывные звуки французской кадрили и прочих различных танцев…
Не полагаясь на собственный суд, мама тотчас отправила
музыканта с запискою во Мценск для испытания к о. Сергию, который отвечал, что посланный вполне может давать первоначальные уроки.
Сказавши, что до приезда мужа она не может дать окончательного ответа, мать разрешила
музыканту, ночуя со слугами в передней, дождаться приезда барина, ожидаемого дня через два.
В эпоху предпринятого мною рассказа у девицы Замшевой постояльцами были: какой-то малоросс, человек еще молодой, который первоначально всякий день куда-то уходил, но вот уже другой месяц сидел все или, точнее
сказать, лежал дома, хотя и был совершенно здоров, за что Татьяной Ивановной и прозван был сибаритом; другие постояльцы:
музыкант, старый помещик, две неопределенные личности, танцевальный учитель, с полгода болевший какою-то хроническою болезнью, и, наконец, молодой помещик Хозаров.
— Бенковский! — глухо
сказал он, протягивая Ипполиту Сергеевичу, взошедшему на ступеньки террасы, белую руку с тонкими и длинными пальцами
музыканта.
Григорий Иванович, этот умный, высоконравственный, просвещенный и доступный пониманию некоторых сторон искусства человек,
сказал нам с Верой: что малороссийский народ пустой, что и Гоголь сам точно такой же хохол, каких он представляет в своих повестях, что ему мало одного, что он хочет быть и
музыкантом и живописцем, и начал бранить его за то, что он предался Италии.
Надо ли говорить о том, как усердно, безукоризненно, почти вдохновенно работала в этот вечер вся труппа? Все цирковые существа: женщины и мужчины, лошади и собаки, униформа и конюхи, клоуны и
музыканты — точно старались перещеголять один другого. И надо
сказать: после этого представления дела Момино так же внезапно, как они раньше падали, теперь быстро пошли на улучшение.
Дилетаев
сказал в глаза Никону Семенычу, что ему приличнее держать лошадиный завод, чем
музыкантов: но тот этим не обиделся, потому что в это время был занят своим делом: он сочинял еще новый монолог в своей драматической фантазии.
— Куда ж вы? —
сказал он итальянцу. — Постойте… Я должен был отклонить от себя незаслуженное титло <и> признаться вам, что я не поэт. Теперь поговорим о ваших делах. Я готов вам услужить, в чем только будет возможно. Вы
музыкант?
— Я был, сударь, — отвечал старик, зажимая глаза и как бы сбираясь с мыслями, — был, по-нашему, по-старинному
сказать, главный дворецкий: одно дело — вся лакейская прислуга, а их было человек двадцать с
музыкантами, все под моей командой были, а паче того, сервировка к столу: покойная госпожа наша не любила, чтобы попросту это было, каждый день парад!
Музыканты на одной стороне хор настраивали свои инструменты, а в газетной — советник губернского правления г. Богоявисенский громко читал по бумажке свой будущий спич, который через час он должен будет произнести наизусть, по внезапному, так
сказать, вдохновению и от полноты сердца.
— Дон Зинзага, —
сказала супруга певца и
музыканта, ломая руки, — будьте так любезны, уймите моего буяна! Вы друг его…Может быть, вам удастся остановить его. С самого утра бессовестный человек дерет горло и своим пением жить мне не дает! Ребенку спать нельзя, а меня он просто на клочки рвет своим баритоном! Ради бога, дон Зинзага! Мне соседей даже стыдно за него…Верите ли? И соседские дети не спят по его милости. Пойдемте, пожалуйста! Может быть, вам удастся унять его как-нибудь.
— Вы так же жестоки, как и прекрасны! —
сказал он… — Ничто не должно оставаться безнаказанным. Вспомните музыканта-старика и его дочь!
Артур и Тереза гуляли долго. Беседовали они о самых обыкновенных вещах, много шутили, много смеялись…О старике-музыканте, его дочери, мудрых людях и «шарлатане» не было и помину. Барон не
сказал ни одной колкости…Он был любезен, как в былые годы в Вене, в доме Гейленштралей. Когда он проводил Терезу к ее кабриолету, стоявшему недалеко от домика Блаухер, было уже совершенно темно.
— Пора по домам! —
сказал он, поднимаясь. — Прощайте! Послушайте, — обратился он к околоточному, —
скажите там
музыкантам, чтобы они… перестали играть, и попросите от моего имени Павла Семеновича, чтобы он распорядился дать им… пива или водки.
Вдруг она чему-то захохотала и
сказала громко, так, что все слышали, длинную циническую фразу. Васильев оторопел и, не зная, какое выражение придать своему лицу, напряженно улыбнулся. Улыбнулся только один он, все же остальные — его приятели,
музыканты и женщины даже и не взглянули на его соседку, точно не слышали.
Ветер сильно рванул, пюпитры на эстраде опрокинулись, и ноты, как стая чаек, заметались в воздухе. Музыка оборвалась. Дирижер
сказал что-то
музыкантам. Все ушли. Вышел человек и объявил, что по случаю ветра музыка совсем отменяется. Служители подбирали на дорожках ноты.
— Поговоримте лучше, —
сказал Делесов
музыканту, взявшемуся было за скрипку.
Потоптались
музыканты, никто и слова не
сказал.
Отец и мать сидели в саду, в беседке, густо завитой диким виноградом, и молчали; но красивая голова матери лежала на плече у отца, а отец, хотя обнимал ее, но был очень серьезен и приходу
музыкантов не обрадовался. Да и оба они отнеслись к этому приходу с непостижимым равнодушием, вызывающим скуку. Впрочем, мама пошевелилась и
сказала...
Полковому
музыканту после пожарного, можно
сказать, первая вакансия.