Неточные совпадения
— Приехала сегодня из Петербурга и едва не попала на бомбу; говорит, что видела террориста, ехал на серой лошади, в шубе, в папахе. Ну, это, наверное, воображение, а не террорист. Да и по времени не выходит, чтоб она могла наскочить на взрыв. Губернатор-то — дядя
мужа ее. Заезжала я к ней, — лежит, нездорова,
устала.
Она казалась весьма озабоченной делами школы, говорила только о ней, об учениках, но и то неохотно, а смотрела на все, кроме ребенка и
мужа, рассеянным взглядом человека, который или
устал или слишком углублен в себя.
Лошади, кречеты и медвежонок отнимали у Зоси остатки свободного дня, так что с
мужем она виделась только вечером,
усталая и капризная.
«
Устава о ссыльных», мужья-евреи не могут следовать в ссылку за своими осужденными женами, и последним предоставляется брать с собой лишь грудных детей, и то не иначе, как с согласия
мужей.]
Марья Дмитриевна появилась в сопровождении Гедеоновского; потом пришла Марфа Тимофеевна с Лизой, за ними пришли остальные домочадцы; потом приехала и любительница музыки, Беленицына, маленькая, худенькая дама, с почти ребяческим,
усталым и красивым личиком, в шумящем черном платье, с пестрым веером и толстыми золотыми браслетами; приехал и
муж ее, краснощекий, пухлый человек, с большими ногами и руками, с белыми ресницами и неподвижной улыбкой на толстых губах; в гостях жена никогда с ним не говорила, а дома, в минуты нежности, называла его своим поросеночком...
Пепе ничем не мог остановить ее красноречие, он морщился, прикладывал руку к сердцу, хватался в отчаянии за голову,
устало вздыхал, но она не могла успокоиться до поры, пока не явился ее
муж.
— О мой Фридрих, как я
устала! — произнесла она торопливо, кидая на плечи
мужа обе свои руки и поспешно целуя его в обе щеки, как бы желая этими законными поцелуями стереть с своих губ поцелуй Истомина.
Старшая дочь Елена, широколицая, широкобёдрая баба, избалованная богатством и пьяницей
мужем, была совершенно чужим человеком; она изредка приезжала навестить родителей, пышно одетая, со множеством колец на пальцах. Позванивая золотыми цепочками, брелоками, глядя сытыми глазами в золотой лорнет, она говорила
усталым голосом...
— Чего ты, — говорит, — Матвей, стесняешься? Женщину поять — как милостыню подать! Здесь каждой бабе ласки хочется, а
мужья — люди слабые,
усталые, что от них возьмёшь? Ты же парень сильный, красивый, — что тебе стоит бабу приласкать? Да и сам удовольствие получишь…
Впрочем,
мужа своего Ирина Алексеевна не
уставала даже теперь тайно, но мучительно ревновать.
— Ну, как ты, мой друг, не
устала? — спросил
муж по-французски, — не хочешь ли выйти?
— Ах, понимаю! — догадалась барыня. — Ты, вероятно, Жака испугался? Забыла я предупредить Дуняшу… Вы знакомы? Это мой
муж Жак, а это Степан Андреич… Платье привез? Ну, merci, друг… Пойдем же, а то я спать хочу. А ты, Жак, спи… — сказала она
мужу. — Ты
устал в дороге.
Екатерина Ивановна (целуя
мужа в голову). Миленький, мне так приятно, что ты меня одеваешь. Ты тоже
устал? Бедненький! Ты береги себя, не простудись… Хорошо?
Татьяна всё время за ужином посматривала нежно на
мужа, ревнуя и беспокоясь, как бы он не съел или не выпил чего-нибудь вредного. Ей казалось, что он избалован женщинами,
устал, — это ей нравилось в нем, и в то же время она страдала. Варя и Надя также были нежны с ним и смотрели на него с беспокойством, точно боялись, что он вдруг возьмет и уйдет от них. Когда он хотел налить себе вторую рюмку, Варя сделала сердитое лицо и сказала...
— Что же дальше, что же дальше? — повторял он, ворочаясь на кушетке. — Возможно ли, чтобы это всегда так продолжалось? Не
устану ли я разыгрывать роль верного
мужа и входить в сделки со своею совестью?
Она грациозно, но всё улыбаясь, отстранилась, повернулась и взглянула на
мужа. У князя Андрея глаза были закрыты: так он казался
усталым и сонным.