Неточные совпадения
— Одно…. это прежняя пассия Вареньки, — сказала она, по естественной связи мысли
вспомнив об этом. — Я хотела сказать как-нибудь Сергею Ивановичу, приготовить его. Они, все
мужчины. — прибавила она, — ужасно ревнивы к нашему прошедшему.
— Может быть. Но ты
вспомни, что я сказал тебе. И еще: женщины все материальнее
мужчин. Мы делаем из любви что-то огромное, а они всегда terre-à-terre. [будничны.]
— Ах, это так странно, как и когда
мужчина делает предложение… Есть какая-то преграда, и вдруг она прорвется. — сказала Долли, задумчиво улыбаясь и
вспоминая свое прошедшее со Степаном Аркадьичем.
Идти под руку с ней было неудобно: трудно соразмерять свои шаги с ее, она толкала бедром.
Мужчины оглядывались на нее, это раздражало Самгина. Он,
вспомнив волнение, испытанное им вчера, когда он читал ее письмо, подумал...
Да, публика весьма бесцеремонно рассматривала ее, привставая с мест, перешептываясь. Самгин находил, что глаза женщин светятся завистливо или пренебрежительно,
мужчины корчат слащавые гримасы, а какой-то смуглолицый, курчавый, полуседой красавец с пышными усами вытаращил черные глаза так напряженно, как будто он когда-то уже видел Марину, а теперь
вспоминал: когда и где?
Антонида Ивановна, по мнению Бахаревой, была первой красавицей в Узле, и она часто говорила, покачивая головой: «Всем взяла эта Антонида Ивановна, и полнотой, и лицом, и выходкой!» При этом Марья Степановна каждый раз с коротким вздохом
вспоминала, что «вот у Нади, для настоящей женщины, полноты недостает, а у Верочки кожа смуглая и волосы на руках, как у
мужчины».
Мы высыпаем на платформы и спешим проглотить по стакану скверного чая. При последнем глотке я
вспоминаю, что пью из того самого стакана, в который, за пять минут до прихода поезда, дышал заспанный
мужчина, стоящий теперь за прилавком, дышал и думал: «Пьете и так… дураки!» Возвратившись в вагон, я пересаживаюсь на другое место, против двух купцов, с бородами и в сибирках.
Очень естественно, что стал мне казаться каким-то идеалом
мужчины, но потом, от первого же серьезного вопроса, который задала нам жизнь, вся эта фольга и мишура сразу облетела, так что смешно и грустно теперь становится, как
вспомнишь, что было.
Так и жила она, радуясь сама, на радость многим, приятная для всех, даже ее подруги примирились с нею, поняв, что характер человека — в его костях и крови,
вспомнив, что даже святые не всегда умели побеждать себя. Наконец,
мужчина — не бог, а только богу нельзя изменить…
И мы ждали, ни разу даже не
вспомнив о происшествии, когда-то случившемся на Рогожском кладбище, где тоже приехали неизвестные
мужчины, взяли кассу и уехали… Мы терпеливо просидели у меня в нумере до вечера. В восемь часов ровно, когда зажглись на улице фонари, за нами явилась четвероместная карета, нам завязали глаза и повезли.
Вспоминает он, что у цивилизованного
мужчины является иногда желание поболтать и поделиться мыслями с умной и ученой женщиной…
И ему стало ясно, чего не хватает в его связи с Серафимой. Убеждения, что она отдалась ему не как «красавцу
мужчине», — он
вспомнил прибаутки Большовой, — а «человеку». Не он, так другой занял бы его место, немножко раньше, немножко позднее, если взять в расчет, что муж ей набил оскомину и ограбил ее.
Аршаулов откашлялся звуком чахоточного, коротким и сухим, закурил новую папиросу и так же спокойно, не спеша, добродушными нотами,
вспоминал, как долго учился он азбуке арестантов, посредством стуков, и сколько бесед вел он таким способом со своими невидимыми соседями, узнавал, кто они, давно ли сидят, за что посажены, чего ждут, на что надеются. Были и
мужчины и женщины. От некоторых выслушивал он целые исповеди.
Немного погодя, на аллее показался высокий
мужчина с седой бородой и в соломенной шляпе. Поравнявшись с княгиней, он снял шляпу и поклонился, и по его большой лысине и острому, горбатому носу княгиня узнала в нем доктора Михаила Ивановича, который лет пять тому назад служил у нее в Дубовках. Она
вспомнила, что кто-то ей говорил, что в прошлом году у этого доктора умерла жена, и ей захотелось посочувствовать ему, утешить.
Здесь в загородной тиши государыня отдыхала от трудов и развлекалась фермерным хозяйством, имела всегда при себе от кладовых ключи, почему в «Собственную дачу» не дозволялось никому из
мужчин входить без доклада. Елизавета Петровна часто в разговорах
вспоминала бывшего владельца ее любимой дачи — сподвижника ее отца и рассказывала разные эпизоды из его жизни.
— Не секрет, скажу… Надо воспламенить ее воображение рассказом о нем как о герое и знаменитости, исподволь, умело, заставить ее заочно влюбиться в него… Слава
мужчины для женщины имеет притягательное свойство, за нее она простит и лета, и отсутствие красоты.
Вспомните Матрену Кочубей и Мазепу. Чем успел увлечь этот старик молодую красавицу? Только ореолом воинской славы…
Антон Михайлович отчетливо
вспомнил даже теперь, почему это произошло: ему тяжело было видеть веселые лица, вид
мужчины и женщины, идущих под руку, причинял ему невыносимые страдания.
Потом он
вспомнил грубость, ясность ее мыслей и вульгарность выражений, свойственных ей, несмотря на ее воспитание в высшем аристократическом кругу. «Я не какая-нибудь дура… поди сам попробуй… allez vous promener», [Убирайся.] говорила она. Часто, глядя на ее успех в глазах старых и молодых
мужчин и женщин, Пьер не мог понять, отчего он не любил ее. Да я никогда не любил ее, говорил себе Пьер; я знал, что она развратная женщина, повторял он сам себе, но не смел признаться в этом.
Он
вспоминал теперь тоже то время, когда она становилась женщиной, и то особенное чувство страха и оскорбления, которое он испытывал к ней, когда замечал, что
мужчины смотрят на нее как на женщину.
— Так и быть. Звание свое природное
вспомните, и, между прочим, вы есть
мужчина. Капот ноги путает… Знайте, сударь, честь: погрелись, да и вон. Подземельный выход мне через одну девушку известен, костюм ваш штатский я в ихнем чейхаузе выкрал. Надо нам беспременно в эту же ночь и бежать.