Неточные совпадения
Стародум(с важным чистосердечием). Ты теперь в тех летах, в которых душа наслаждаться хочет всем бытием своим, разум хочет знать, а
сердце чувствовать. Ты входишь теперь в свет, где первый шаг решит часто судьбу целой жизни, где всего чаще первая встреча бывает: умы, развращенные в своих понятиях,
сердца, развращенные в своих чувствиях. О
мой друг! Умей различить, умей
остановиться с теми, которых дружба к тебе была б надежною порукою за твой разум и
сердце.
Я вдруг
остановился, и все
сердце мое опять заныло в упоении...
— За то и любила тебя, что ты
сердцем великодушен! — вырвалось вдруг у Кати. — Да и не надо тебе
мое прощение, а мне твое; все равно, простишь аль нет, на всю жизнь в
моей душе язвой останешься, а я в твоей — так и надо… — она
остановилась перевести дух.
Он
остановился и вдруг спросил себя: «Отчего сия грусть
моя даже до упадка духа?» — и с удивлением постиг тотчас же, что сия внезапная грусть его происходит, по-видимому, от самой малой и особливой причины: дело в том, что в толпе, теснившейся сейчас у входа в келью, заприметил он между прочими волнующимися и Алешу и вспомнил он, что, увидав его, тотчас же почувствовал тогда в
сердце своем как бы некую боль.
Она осталась печальной и озабоченной до самого вечера. Что-то происходило в ней, чего я не понимал. Ее взор часто
останавливался на мне;
сердце мое тихо сжималось под этим загадочным взором. Она казалась спокойною — а мне, глядя на нее, все хотелось сказать ей, чтобы она не волновалась. Я любовался ею, я находил трогательную прелесть в ее побледневших чертах, в ее нерешительных, замедленных движениях — а ей почему-то воображалось, что я не в духе.
Я обошел все аллеи; легкий звук
моих шагов меня и смущал и бодрил; я
останавливался, ждал и слушал, как стукало
мое сердце — крупно и скоро.
Осматриваюсь и понимаю, что стою, прислонясь спиною к какому-то дому, а в нем окна открыты и в середине светло, и оттуда те разные голоса, и шум, и гитара ноет, а передо мною опять
мой баринок, и все мне спереди по лицу ладонями машет, а потом по груди руками ведет, против
сердца останавливается, напирает, и за персты рук схватит, встряхнет полегонечку, и опять машет, и так трудится, что даже, вижу, он сделался весь в поту.
— Наконец давнишнее желание
моего сердца свершилось! — повторил он и
остановился, чтобы перевести дух.
Как вкопанный я
остановился:
сердце мое забилось.
Идут, идут;
остановились,
Вздохнув, назад оборотились;
Но роковой ударил час…
Раздался выстрел — и как раз
Мой пленник падает. Не муку,
Но смерть изображает взор;
Кладет на
сердце тихо руку…
Так медленно по скату гор,
На солнце искрами блистая,
Спадает глыба снеговая.
Как вместе с ним поражена,
Без чувства падает она;
Как будто пуля роковая
Одним ударом, в один миг,
Обеих вдруг сразила их. //....................
На обходе я шел стремительной поступью, за мною мело фельдшера, фельдшерицу и двух сиделок.
Останавливаясь у постели, на которой, тая в жару и жалобно дыша, болел человек, я выжимал из своего мозга все, что в нем было. Пальцы
мои шарили по сухой, пылающей коже, я смотрел в зрачки, постукивал по ребрам, слушал, как таинственно бьет в глубине
сердце, и нес в себе одну мысль: как его спасти? И этого — спасти. И этого! Всех!
И вдруг я услышал слово, которое сразу заставило забиться
мое сердце. Я
остановился и притаил дыхание.
До сей поры казалось мне, что хотя и медленно, но иду я в гору; не однажды слова его касались души
моей огненным перстом и чувствовал я жгучие, но целебные ожоги и уколы, а теперь вдруг отяжелело
сердце, и
остановился я на пути, горько удивлённый. Горят в груди
моей разные огни — тоскливо мне и непонятно радостно, боюсь обмана и смущён.
О! милый! — как мне грустно! будто
Свинец в груди наместо
сердца…
Как вспомню, что в последний раз тебя
Здесь вижу — слезы
остановятся, дыханье
Редеет… то боюсь, чтоб не пришел отец
мой,
То — чтобы час прощанья не пришел…
Ко мне ужасные теснятся мысли;
Вчерась я видела во сне, что ты
Меня хотел зарезать.
Я взглянул на бедную женщину, которая одна была как мертвец среди всей этой радостной жизни: на ресницах ее неподвижно
остановились две крупные слезы, вытравленные острою болью из
сердца. В
моей власти было оживить и осчастливить это бедное, замиравшее
сердце, и я только не знал, как приступить к тому, как сделать первый шаг. Я мучился. Сто раз порывался я подойти к ней, и каждый раз какое-то невозбранное чувство приковывало меня на месте, и каждый раз как огонь горело лицо
мое.
Инстинктом чувствовал я в то же время, что такой приговор и ложен, и бесчеловечен, и груб; но я был разбит, уничтожен; процесс сознания как бы
остановился и запутался во мне; я не мог ни противостать этому приговору, ни даже обсудить его хорошенько: я был отуманен; слышал только, что
мое сердце бесчеловечно, бесстыдно уязвлено, и заливался бессильными слезами.
Между тем шаги все-таки приближаются… Вот кто-то
остановился у двери, трогает и чуть слышно поворачивает задвижку…
Мое сердце замирает, на мгновение перестав биться. Дверь бесшумно распахивается…
Груня (
останавливается у двери). Какая страшная!.. Я думала, прибьет меня. (Прислушивается у двери.) Все кричат!.. не дошло бы, в самом деле, до полиции! Господи! из чего у них такая ссора вышла… Из-за меня?.. Чем я виновата?.. Хорошо еще, что зашла по хозяйству к кухарке, а то попала бы в суматоху. Боже
мой! чем это все кончится?.. Вот и союз любящих
сердец!..
«Боже
мой! всё ли благополучно?» подумал Ростов, с замиранием
сердца останавливаясь на минуту и тотчас пускаясь бежать дальше по сеням и знакомым, покривившимся ступеням.