Неточные совпадения
Монгольская сторона
московского периода, исказившая славянский характер русских, фухтельное бесчеловечье, исказившее петровский период, воплотилось во всей роскоши безобразия в графе Аракчееве. Аракчеев, без сомнения, одно из самых гнусных лиц, всплывших после Петра I на вершины русского
правительства; этот
В лице Грановского
московское общество приветствовало рвущуюся к свободе мысль Запада, мысль умственной независимости и борьбы за нее. В лице славянофилов оно протестовало против оскорбленного чувства народности бироновским высокомерием петербургского
правительства.
Князь Д. В. Голицын, тогдашний генерал-губернатор, человек слабый, но благородный, образованный и очень уважаемый, увлек
московское общество, и как-то все уладилось по-домашнему, то есть без особенного вмешательства
правительства.
Был еще за городом гусарский выездной манеж, состроенный из осиновых вершинок и оплетенный соломенными притугами, но это было временное здание. Хотя губернский архитектор, случайно видевший счеты, во что обошелся этот манеж
правительству, и утверждал, что здание это весьма замечательно в истории военных построек, но это нимало не касается нашего романа и притом с подробностью обработано уездным учителем Зарницыным в одной из его обличительных заметок, напечатанных в «
Московских ведомостях».
Осенью 1884 года запылали студенческие беспорядки, подогретые еще рядом статей в защиту
правительства и обычными доносами «
Московских ведомостей».
Оглядываясь на свое прошлое теперь, через много лет, я ищу: какая самая яркая бытовая, чисто
московская фигура среди
московских редакторов газет конца прошлого века? Редактор «
Московских ведомостей» М.Н. Катков? — Вечная тема для либеральных остряков, убежденный слуга
правительства. Сменивший его С.А. Петровский? — О нем только говорили как о счастливом игроке на бирже.
Ценз у Н.П. Ланина для редактора был весьма желательный для
правительства:
московский купец первой гильдии, фабрикант поддельного русского шампанского да еще рекомендованный генерал-губернатором как благонадежный обыватель.
Г-н Устрялов говорит о них: «Среди смут и неустройств XVII века
московские стрельцы содействовали
правительству к восстановлению порядка: они смирили бунтующую чернь в селе Коломенском, подавили мятеж войска на берегах Семи и вместе с другими ратными людьми нанесли решительное поражение Разину под Симбирском; а два полка
московских стрельцов, бывшие в Астрахани, при разгроме ее злодеем, хотели лучше погибнуть, чем пристать к его сообщникам, и погибли» (том I, стр. 21).
Видно, что Щербатов был очень сильно взволнован зрелищем народного бедствия и в своей горячности забыл о том, что в это время, как справедливо замечает г. Щепкин, «
правительство императрицы Екатерины, жадно следя за победоносным шагом армии, не имело времени вглядываться в народные нужды, прислушиваться к воплю оголодавшей толпы и тем менее заботиться о врачевании язв, нанесенных голодом народному организму» («
Московские ведомости», № 154).
— Возмутить всю
московскую чернь, сообщить это возмущение окружным городам, довести его до Петербурга, охватить, наконец, всю Россию и таким образом отвлечь внимание русского
правительства от наших дел.
В начале зимы, князь Николай Андреич Болконский с дочерью приехали в Москву. По своему прошедшему, по своему уму и оригинальности, в особенности по ослаблению на ту пору восторга к царствованию императора Александра, и по тому анти-французскому и патриотическому направлению, которое царствовало в то время в Москве, князь Николай Андреич сделался тотчас же предметом особенной почтительности москвичей и центром
московской оппозиции
правительству.
Все патриотические и государственные слова
правительства, произнесенные на
московском государственном совещании, так и остались словами, не перешли в действие.
А вместо всего этого, вот, он, богатый муж неверной жены, камергер в отставке, любящий покушать, выпить и расстегнувшись побранить слегка
правительство, член
московского Английского клуба и всеми любимый член
московского общества. Он долго не мог помириться с тою мыслью, что он есть тот самый отставной
московский камергер, тип которого он так глубоко презирал семь лет тому назад.