Неточные совпадения
Но близ
московского царя
Кто
воин сей под сединами?
Но, на беду инквизиции, первым членом был назначен
московский комендант Стааль. Стааль — прямодушный
воин, старый, храбрый генерал, разобрал дело и нашел, что оно состоит из двух обстоятельств, не имеющих ничего общего между собой: из дела о празднике, за который следует полицейски наказать, и из ареста людей, захваченных бог знает почему, которых вся видимая вина в каких-то полувысказанных мнениях, за которые судить и трудно и смешно.
— И ты, сын Димитрия Милославского, желаешь, наряду с бессильными старцами, с изувеченными и не могущими сражаться
воинами, посвятить себя единой молитве, когда вся кровь твоя принадлежит отечеству? Ты, юноша во цвете лет своих, желаешь, сложив спокойно руки, смотреть, как тысячи твоих братьев, умирая за веру отцов и святую Русь, утучняют своею кровию родные поля
московские?
Тогда только впервые я услыхал имя молодого и красивого соседа, владельца села
Воин, Петра Петровича Новосильцова, служившего адъютантом у
московского генерал-губернатора князя Голицына.
Опытность, хладнокровие мужества и число благоприятствовали Иоанну; пылкая храбрость одушевляла новогородцев, удвояла силы их, заменяла опытность; юноши, самые отроки становились в ряды на место убитых мужей, и
воины московские не чувствовали ослабления в ударах противников.
Железные запоры стучат на городских воротах, и боярин тихо едет по
московской дороге, провождаемый своими
воинами.
Идите; да узнает народ, что Иоанн желает быть отцом его!» Он дал тайное повеление Холмскому, который, взяв с собою отряд
воинов, занял врата
Московские и принял начальство над градом: окрестные селения спешили доставить изобилие его изнуренным жителям.
Врата
Московские отворились,
воины спешили в поле: она вручила хоругвь отечества Делинскому, который обнял своего друга и, сказав: «Прости навеки!», удалился.
Граждане всякое утро спешили на высокие стены и видели — шатры
московские, блеск оружия, грозные ряды
воинов; всё еще думали, что Иоанн удалится, и малейшее движение в его стане казалось им верным знаком отступления…
Когда в 1440 году царь казанский Мегмет явился в Москву и стал жечь и грабить первопрестольную, а князь Василий Темный заперся со страху в Кремле, проживавший тогда в Крестовоздви-женском монастыре (теперь приходская церковь) схимник Владимир, в миру
воин и царедворец великого князя Василия Темного, по фамилии Ховрин, вооружив свою монастырскую братию, присоединился с нею к начальнику
московским войск, князю Юрию Патрикеевичу Литовскому, кинулся на врагов, которые заняты были грабежем в городе.
Хорвин с монахами и
воинами полетел в догонку за неприятелем, отбил у него заполоненных жен, дочерей и детей, а также и бояр и граждан
московских и, не вводя их в город, всех окропил святою водою у самых ворот Арбатских.