Неточные совпадения
И все это
ощущение я как будто прожил в этом сне; скалы, и
море, и косые лучи заходящего солнца — все это я как будто еще видел, когда проснулся и раскрыл глаза, буквально омоченные слезами.
Много ужасных драм происходило в разные времена с кораблями и на кораблях. Кто ищет в книгах сильных
ощущений, за неимением последних в самой жизни, тот найдет большую пищу для воображения в «Истории кораблекрушений», где в нескольких томах собраны и описаны многие случаи замечательных крушений у разных народов. Погибали на
море от бурь, от жажды, от голода и холода, от болезней, от возмущений экипажа.
— Все испытывают эти вещи, — продолжал Петр Иваныч, обращаясь к племяннику, — кого не трогают тишина или там темнота ночи, что ли, шум дубравы, сад, пруды,
море? Если б это чувствовали одни художники, так некому было бы понимать их. А отражать все эти
ощущения в своих произведениях — это другое дело: для этого нужен талант, а его у тебя, кажется, нет. Его не скроешь: он блестит в каждой строке, в каждом ударе кисти…
Обе на минутку задумались. Глубоко-глубоко под ними покоилось
море. Со скамейки не было видно берега, и оттого
ощущение бесконечности и величия морского простора еще больше усиливалось. Вода была ласково-спокойна и весело-синя, светлея лишь косыми гладкими полосами в местах течения и переходя в густо-синий глубокий цвет на горизонте.
Но этот страх пред ревизором был каплей, которая тонула в
море других
ощущений, мыслей и чувств.
Надежда Федоровна прислушалась к ровному шуму
моря, поглядела на небо, усыпанное звездами, и ей захотелось скорее покончить все и отделаться от проклятого
ощущения жизни с ее
морем, звездами, мужчинами, лихорадкой…
Скоро шлюпка миновала ряд судов, стоявших близ города, и ходко шла вперед по довольно пустынному рейду. Ночь была темная. Ашанин испытывал не особенно приятные
ощущения. Ему казалось, что вот-вот на него кинется загребной, здоровенный детина с неприятным подозрительным лицом, обратившим на себя внимание еще на пристани, и он зорко следил за ним и в то же время кидал взгляды вперед: не покажутся ли огоньки «Коршуна», стоявшего почти у выхода в
море.
— Чудеса в решете! — вздохнул фон Штенберг. — Черная ночь, шум
моря, страдающая она, он с
ощущением вселенского одиночества… чёрт знает что! Недостает только черкесов с кинжалами.
Стоял май, наш большой сад был, как яркое зеленое
море, и на нем светлела белая и лиловая пена цветущей сирени. Аромат ее заполнял комнаты. Солнце, блеск, радость. И была не просто радость, а непрерывное
ощущение ее.
У них человек понижен в ранге, деабсолютизирован, превращен в относительное состояние, в пучок
ощущений, в каплю в
море мировой необходимости, в песчинку песчаной пустыни бытия.