Неточные совпадения
А вот кстати, в стороне от дороги, за сосновым бором, значительно, впрочем, поредевшим, блеснули и золоченые главы одной из тихих
обителей. Вдали, из-за леса, выдвинулось на простор темное плёсо
монастырского озера. Я знал и этот монастырь, и это прекрасное, глубокое рыбное озеро! Какие водились в нем лещи! и как я объедался ими в годы моей юности! Вяленые, сушеные, копченые, жареные в сметане, вареные и обсыпанные яйцами — во всех видах они были превосходны!
Через несколько часов лес начал редеть. Меж деревьями забелела каменная ограда, и на расчищенной поляне показался монастырь. Он не стоял, подобно иным
обителям, на возвышенном месте. Из узких решетчатых окон не видно было обширных
монастырских угодий, и взор везде упирался лишь в голые стволы и мрачную зелень сосен, опоясывавших тесным кругом ограду. Окрестность была глуха и печальна; монастырь, казалось, принадлежал к числу бедных.
Хотя в 1612 году великолепная церковь святого Сергия, высочайшая в России колокольня, две башни прекрасной готической архитектуры и много других зданий не существовали еще в Троицкой лавре, но высокие стены, восемь огромных башен, соборы: Троицкий, с позлащенною кровлею, и Успенский, с пятью главами, четыре другие церкви, обширные
монастырские строения, многолюдный посад, большие сады, тенистые рощи, светлые пруды, гористое живописное местоположение — все пленяло взоры путешественника, все поселяло в душе его непреодолимое желание посвятить несколько часов уединенной молитве и поклониться смиренному гробу основателя этой святой и знаменитой
обители.
В недальнем расстоянии от Москвы стояли войска второго самозванца, прозванного Тушинским вором; на севере — шведский генерал Понтиус де ла Гарди свирепствовал в Новгороде и Пскове; одним словом, исключая некоторые низовые города, почти вся земля русская была во власти неприятелей, и одна Сергиевская лавра, осажденная войсками второго самозванца под начальством гетмана Сапеги и знаменитого налета пана Лисовского, упорно защищалась; малое число воинов, слуги
монастырские и престарелые иноки отстояли святую
обитель.
Чтоб подняться на гору, Милославский должен был проехать мимо Благовещенского монастыря, при подошве которого соединяется Ока с Волгою. Приостановясь на минуту, чтоб полюбоваться прелестным местоположением этой древней
обители, он заметил полуодетого нищего, который на песчаной косе, против самых
монастырских ворот, играл с детьми и, казалось, забавлялся не менее их. Увидев проезжих, нищий сделал несколько прыжков, от которых все ребятишки померли со смеху, и, подбежав к Юрию, закричал...
Никто не хотел окончить жизнь на своей постеле; едва дышащие от ран и болезней, не могущие уже сражаться воины, иноки и слуги
монастырские приползали умирать на стенах святой
обители от вражеских пуль и ядер, которые сыпались градом на беззащитные их головы.
Сын монастырки, Рогожин знал
монастырские порядки и умел быть не в тягость
обителям, напротив, делался везде полезным человеком: он умел переплетать и подписывать пришедшие в ветхость книги; размечал углавы киноварью и твореным золотом и вообще мастерски делал подобные мелкие работки, на которые не только по захолустьям, но и во многолюдных городах не скоро достанешь искусного художника.
За околицей Арефа остановился и долго смотрел на белые стены Прокопьевского монастыря, на его высокую каменную колокольню и ряды низких
монастырских построек. Его опять охватило такое горе, что лучше бы, кажется, утопиться в Яровой, чем ехать к двоеданам. Служняя слобода вся спала, и только в Дивьей
обители слабо мигал одинокий огонек, день и ночь горевший в келье безыменной затворницы.
Начались пашни, а в сторону Яровой ушли зеленою полосой
монастырские поемные луга, на которых случалось работать и Арефе, когда он состоял в
обители на смирении.
В
обители служил черный поп Пафнутий, он же
монастырский келарь, или поп Мирон.
— Не казачишками тут дело пахнет, Полуект Степаныч. Получил я опасное письмо, штобы на всякий случай
обитель ущитить можно было от воровских людей. Как бы похуже своей
монастырской дубинщины не вышло, я так мекаю… А ты сидишь у себя в Усторожье и сном дела не знаешь. До глухого еще вести не дошли.
Это было началом, а потом пошла стрельба на целый день. Ввиду энергичной обороны, скопище мятежников не смело подступать к
монастырским стенам совсем близко, а пускали стрелы из-за построек Служней слободы и отсюда же палили из ружей. При каждом пушечном выстреле дьячок Арефа закрывал глаза и крестился. Когда он пришел в Дивью
обитель, Брехун его прогнал.
Немного погодя грянула первая пушка из Дивьей
обители, и тяжелое чугунное ядро впилось в каменную
монастырскую стену.
А слепец Брехун ходил со своим «глазом» по Служней слободе как ни в чем не бывало. Утром он сидел у монастыря и пел Лазаря, а вечером переходил к
обители, куда благочестивые люди шли к вечерне. Дня через три после бегства воеводы, ночью, Брехун имел тайное свидание на старой
монастырской мельнице с беломестным казаком Белоусом, который вызвал его туда через одного нищего.
Когда игумен Поликарп
монастырские стены клал, так обещался и Дивью
обитель подновить, да только бог веку ему не дал.
— Имею большую причину от игумена Моисея, — жаловался дьячок Арефа товарищам по несчастью. — Нещадно он бил меня шелепами [Шелепы — мешки с песком. (Прим. Д. Н. Мамина-Сибиряка.)]… А еще измором морил на всякой своей
монастырской работе. Яко лев рыкающий, забрался в нашу святую
обитель… Новшества везде завел, с огнепальною яростию работы египетские вменил… Лютует над своею
монастырскою братией и над крестьянами.
Опять загудели
монастырские пушки, и посыпались чугунные гостинцы на Дивью
обитель. Метко стрелял Гермоген и сбил две пушки у Белоуса.
И вот направился я по сим местам, вместе с тем самым бродячим народом, который и нашу
обитель сотнями наполнял по праздникам. Братия относилась к нему безучастно или враждебно — дескать, дармоеды — старалась обобрать у них все пятаки, загоняла на
монастырские работы и, всячески выжимая сок из этих людей, пренебрегала ими. Я же, занятый своим делом, мало встречался с пришлыми людьми, да и не искал встреч, считая себя человеком особенным в намерениях своих и внутренно ставя образ свой превыше всех.
Обитель точно утонула в болоте. Дорога колесила, пробираясь сухими местами. Перекинутые временные мостики показывали черту весеннего половодья. Неудобнее места трудно было себе представить, но какая-то таинственная сила чувствовалась именно здесь. Есть
обители нарядные, показные, которые красуются на видных местах, а тут сплошное болото освещалось тихим голосом
монастырского колокола, призывавшим к жизни.
И в
монастырскую тюрьму
Пошли один по одному,
Загадкой мучаясь простой,
Жильцы
обители святой!..
В ту же нощь монах некий, Феоктист именем, поревновав Иуде Искариотскому, возвестил игемону, ратию святую
обитель обложившему, что в стене
монастырской есть пролаз…
Монастырские власти о селах и угодьях радели больше, чем о Фотиновой пустыни, и с той поры, как в Миршени завелись Васианы, Варлаамы да Нифонты, от
обители преподобного только и остались ветхая часовенка с гробницей да чан с цельбоносной водой.
Набеги разбойников и нередко бунтовавших инородцев, нескончаемые поземельные тяжбы, а больше всего непорядки, возникшие с тех пор, как люди из хороших родов перестали сидеть в настоятелях
обители Всемилостивого Спаса, а в монахи начали поступать лишь поповичи да отчасти крестьяне, отъем населенных не одною тысячью крестьян имений — довели строенье князя Хабарова до оскуденья; затем в продолжение многих десятков лет следовал длинный ряд игумнов из поповичей, как всегда и повсюду, мало радевших о
монастырских пользах и много о собственной мамоне и кармане.
Так писано в старых
монастырских записях о начале Княж-Хабаровой Спасской
обители.
Кругом выведена высокая, толстая стена с огромными башнями и бойницами, не раз защищавшая
обитель от бунтовавшей мордвы и других иностранцев, что, прельщаясь слухами о несметных будто
монастырских богатствах, вооруженными толпами подступали к
обители и недели по две держали ее в осаде.
— Я вырасту, Павла Артемьевна! А уж тянет меня туда-то, и сказать не могу, как тянет. Так бы век в тишине
монастырской и прожила. За вас бы молилась… В посте… на ночных бдениях… — возразила, внезапно сживаясь, Соня. — У бабушки моей есть монашка знакомая… Она еще в детстве все к бабушке приставала, просила все меня в послушание к ней отдать в
обитель… Совсем к себе на воспитание брала… А отец не отдал… Сюды определил… Велел учиться.
Солнечные лучи весело играли на куполах
монастырских церквей и заливали ярким светом стены святой
обители инокинь.
Несколько недель жил я под полом, слышал оттуда барабанный бой пришедшего к монастырю войска, вопли, исторгаемые пыткою на
монастырском дворе, радостные восклицания народа; слышал рассказы, как около монастыря поднялась такая пыль, что одному другого за два шага нельзя было видеть, когда свели преступников из
обители и из Москвы на одно место; как Шакловитый, снятый с дыбы, просил есть и, наконец, как совершилась казнь над злодеями.
С посылками иноков по
монастырским нуждам, очевидно, случались частые в этом роде истории, по крайней мере, в том же 1749 году, когда не вернулся из сечи отец иеромонах, пропал и другой инок, тоже облеченный доверием своей
обители.