Неточные совпадения
Сначала Левин, на вопрос Кити о том, как он
мог видеть ее
прошлого года
в карете, рассказал ей, как он шел с покоса по большой дороге и встретил ее.
— Мы с ним большие друзья. Я очень хорошо знаю его.
Прошлую зиму, вскоре после того… как вы у нас были, — сказала она с виноватою и вместе доверчивою улыбкой, у Долли дети все были
в скарлатине, и он зашел к ней как-то. И
можете себе представить, — говорила она шопотом. — ему так жалко стало ее, что он остался и стал помогать ей ходить за детьми. Да; и три недели прожил у них
в доме и как нянька ходил за детьми.
Теперь припомнил он, что видел
в прошлую ночь Андрия, проходившего по табору с какой-то женщиною, и поник седою головою, а все еще не хотел верить, чтобы
могло случиться такое позорное дело и чтобы собственный сын его продал веру и душу.
Да и что такое эти все, все муки
прошлого! Всё, даже преступление его, даже приговор и ссылка казались ему теперь,
в первом порыве, каким-то внешним, странным, как бы даже и не с ним случившимся фактом. Он, впрочем, не
мог в этот вечер долго и постоянно о чем-нибудь думать, сосредоточиться на чем-нибудь мыслью; да он ничего бы и не разрешил теперь сознательно; он только чувствовал. Вместо диалектики наступила жизнь, и
в сознании должно было выработаться что-то совершенно другое.
Вдруг он припомнил и сообразил, что этот большой ключ, с зубчатою бородкой, который тут же болтается с другими маленькими, непременно должен быть вовсе не от комода (как и
в прошлый раз ему на ум пришло), а от какой-нибудь укладки, и что
в этой-то укладке,
может быть, все и припрятано.
Вожеватов. Да, правду; а бесприданницам так нельзя. К кому расположена, нисколько этого не скрывает. Вот Сергей Сергеич Паратов
в прошлом году появился, наглядеться на него не
могла, а он месяца два поездил, женихов всех отбил, да и след его простыл, исчез неизвестно куда.
— Все, брат, как-то тревожно скучают, — сказал он, хмурясь, взъерошивая волосы рукою. — По литературе не видно, чтобы
в прошлом люди испытывали такую странную скуку.
Может быть, это — не скука?
В продолжение минуты он честно поискал: нет ли
в прошлом чего-то, что Варвара
могла бы поставить
в вину ему? Но — ничего не нашел.
—
В России живет два племени: люди одного —
могут думать и говорить только о
прошлом, люди другого — лишь о будущем и, непременно, очень отдаленном. Настоящее, завтрашний день, почти никого не интересует.
Он слышал: террористы убили
в Петербурге полковника Мина, укротителя Московского восстания,
в Интерлакене стреляли
в какого-то немца, приняв его за министра Дурново, военно-полевой суд не сокращает количества революционных выступлений анархистов, — женщина
в желтом неутомимо и назойливо кричала, — но все, о чем кричала она, произошло
в прошлом, при другом Самгине. Тот, вероятно, отнесся бы ко всем этим фактам иначе, а вот этот окончательно не
мог думать ни о чем, кроме себя и Марины.
Она бы потосковала еще о своей неудавшейся любви, оплакала бы прошедшее, похоронила бы
в душе память о нем, потом… потом,
может быть, нашла бы «приличную партию», каких много, и была бы хорошей, умной, заботливой женой и матерью, а
прошлое сочла бы девической мечтой и не прожила, а протерпела бы жизнь. Ведь все так делают!
Дело
в том, что Обломов накануне получил из деревни, от своего старосты, письмо неприятного содержания. Известно, о каких неприятностях
может писать староста: неурожай, недоимки, уменьшение дохода и т. п. Хотя староста и
в прошлом и
в третьем году писал к своему барину точно такие же письма, но и это последнее письмо подействовало так же сильно, как всякий неприятный сюрприз.
—
В конце лета суда с арбузами придут, — продолжала она, — сколько их тут столпится! Мы покупаем только
мочить, а к десерту свои есть, крупные, иногда
в пуд весом бывают.
Прошлый год больше пуда один был, бабушка архиерею отослала.
Он бросил сомнение
в нее, вопросы,
может быть, сожаление о даром потерянном
прошлом, словом, взволновал ее. Ему снилась
в перспективе страсть, драма, превращение статуи
в женщину.
Но как бы Вера ни решила, все же,
в память
прошлого, она должна была… хоть написать к нему свое решительное письмо — если больна и вынести свидания не
может.
Я всю
прошлую ночь мечтал об устроенной Версиловым встрече двух братьев; я всю ночь грезил
в лихорадке, как я должен держать себя и не уронить — не уронить всего цикла идей, которые выжил
в уединении моем и которыми
мог гордиться даже
в каком угодно кругу.
Замечу, что мою мать я, вплоть до
прошлого года, почти не знал вовсе; с детства меня отдали
в люди, для комфорта Версилова, об чем, впрочем, после; а потому я никак не
могу представить себе, какое у нее
могло быть
в то время лицо.
— Это очень
может быть верно. Я знал вашу сестру, Лизавету Макаровну,
прошлого года,
в Луге… Крафт остановился и, кажется, вас ждет; ему поворачивать.
Может быть, он умер и
в прошлом году, а они сказали, что теперь,
в надежде, не уйдем ли.
Денежные же милостыни, которые раздавал здесь Нехлюдов, были вызваны тем, что он здесь
в первый раз узнал ту степень бедности и суровости жизни, до которой дошли крестьяне, и, пораженный этой бедностью, хотя и знал, что это неразумно, не
мог не давать тех денег, которых у него теперь собралось
в особенности много, так как он получил их и за проданный еще
в прошлом году лес
в Кузминском и еще задатки за продажу инвентаря.
Прямой вопрос Марьи Степановны, подсказанный ей женским инстинктом, поставил Привалова
в неловкое положение, из которого ему было довольно трудно выпутаться; Марья Степановна
могла истолковать его молчание о своем
прошлом в каком-нибудь дурном смысле.
Глядя на испитое, сморщенное лицо Хионии Алексеевны, трудно было допустить мысль, что ей когда-нибудь, даже
в самом отдаленном
прошлом,
могло быть шестнадцать лет.
И теперь она ему нравилась, очень нравилась, но чего-то уже недоставало
в ней, или что-то было лишнее, — он и сам не
мог бы сказать, что именно, но что-то уже мешало ему чувствовать, как прежде. Ему не нравилась ее бледность, новое выражение, слабая улыбка, голос, а немного погодя уже не нравилось платье, кресло,
в котором она сидела, не нравилось что-то
в прошлом, когда он едва не женился на ней. Он вспомнил о своей любви, о мечтах и надеждах, которые волновали его четыре года назад, — и ему стало неловко.
Если
в прошлом война
могла быть относительным злом и если война наступательная никогда не
может быть оправдана, то война защитительная и освободительная оправдана.
Ее владычество над огромной таинственной хаотической стихией,
в прошлом именовавшейся Великой Россией, не
может не пугать ее.
— О, как вы говорите, какие смелые и высшие слова, — вскричала мамаша. — Вы скажете и как будто пронзите. А между тем счастие, счастие — где оно? Кто
может сказать про себя, что он счастлив? О, если уж вы были так добры, что допустили нас сегодня еще раз вас видеть, то выслушайте всё, что я вам
прошлый раз не договорила, не посмела сказать, всё, чем я так страдаю, и так давно, давно! Я страдаю, простите меня, я страдаю… — И она
в каком-то горячем порывистом чувстве сложила пред ним руки.
Как именно случилось, что девушка с приданым, да еще красивая и, сверх того, из бойких умниц, столь нередких у нас
в теперешнее поколение, но появлявшихся уже и
в прошлом,
могла выйти замуж за такого ничтожного «мозгляка», как все его тогда называли, объяснять слишком не стану.
— Дурак, — засмеялся Иван, — что ж я вы, что ли, стану тебе говорить. Я теперь весел, только
в виске болит… и темя… только, пожалуйста, не философствуй, как
в прошлый раз. Если не
можешь убраться, то ври что-нибудь веселое. Сплетничай, ведь ты приживальщик, так сплетничай. Навяжется же такой кошмар! Но я не боюсь тебя. Я тебя преодолею. Не свезут
в сумасшедший дом!
В заливе Джигит нам пришлось просидеть около двух недель. Надо было дождаться мулов во что бы то ни стало: без вьючных животных мы не
могли тронуться
в путь. Воспользовавшись этим временем, я занялся обследованием ближайших окрестностей по направлению к заливу Пластун, где
в прошлом году у Дерсу произошла встреча с хунхузами. Один раз я ходил на реку Кулему и один раз на север по побережью моря.
С января до апреля 1907 года я был занят составлением отчетов за
прошлую экспедицию и только
в половине мая
мог начать сборы
в новое путешествие.
В этих сборах есть всегда много прелести. Общий план экспедиции был давно уже предрешен, оставалось только разработать детали.
— Покойников во всяк час видеть можно, — с уверенностью подхватил Ильюшка, который, сколько я
мог заметить, лучше других знал все сельские поверья… — Но а
в родительскую субботу ты
можешь и живого увидеть, за кем, то есть,
в том году очередь помирать. Стоит только ночью сесть на паперть на церковную да все на дорогу глядеть. Те и пойдут мимо тебя по дороге, кому, то есть, умирать
в том году. Вот у нас
в прошлом году баба Ульяна на паперть ходила.
Наблюдая за китайцами, я убедился, какой популярностью среди них пользовался Чжан Бао. Слова его передавались из уст
в уста. Все, что он приказывал, исполнялось охотно и без проволочек. Многие приходили к нему за советом, и, кажется, не было такого запутанного дела, которого он не
мог бы разобрать и найти виновных. Находились и недовольные. Часто это были люди с преступным
прошлым. Чжан Бао умел обуздывать их страсти.
Может,
в конце
прошлого и начале нашего века была
в аристократии закраинка русских иностранцев, оборвавших все связи с народной жизнью; но у них не было ни живых интересов, ни кругов, основанных на убеждениях, ни своей литературы.
Наш век не производит более этих цельных, сильных натур;
прошлое столетие, напротив, вызвало их везде, даже там, где они не были нужны, где они не
могли иначе развиться, как
в уродство.
Если аристократы
прошлого века, систематически пренебрегавшие всем русским, оставались
в самом деле невероятно больше русскими, чем дворовые оставались мужиками, то тем больше русского характера не
могло утратиться у молодых людей оттого, что они занимались науками по французским и немецким книгам. Часть московских славян с Гегелем
в руках взошли
в ультраславянизм.
Но, несмотря на слегка идиллический оттенок, который разлит
в этом произведении, только близорукие
могут увидеть
в нем апологию
прошлого.
В прошлом я не
мог даже спать иначе, чем при искусственном освещении.
Поэтому ценное, заключающееся
в прошлом, я
могу пережить сейчас как вечное настоящее.
Вспоминая свое
прошлое, я думаю, что
мог часто безнаказанно проявлять такую гневливость и вспыльчивость потому, что находился
в привилегированном положении.
Любовь Андреевна(глядит
в окно на сад). О, мое детство, чистота моя!
В этой детской я спала, глядела отсюда на сад, счастье просыпалось вместе со мною каждое утро, и тогда он был точно таким, ничто не изменилось. (Смеется от радости.) Весь, весь белый! О сад мой! После темной ненастной осени и холодной зимы опять ты молод, полон счастья, ангелы небесные не покинули тебя… Если бы снять с груди и с плеч моих тяжелый камень, если бы я
могла забыть мое
прошлое!
Русские прогрессисты-революционеры сомневались
в оправданности прогресса, сомневались
в том, что грядущие результаты прогресса
могут искупить страдания и несправедливости
прошлого.
Но они проецировали эту идеальную органичность
в историческое
прошлое,
в допетровскую эпоху,
в петровскую эпоху они никак не
могли ее увидеть.
Новый гуманизм имел свои корни
в религии Христа; без Христа
в прошлом он не
мог бы так возвысить человека, но не сознавал своего происхождения.
На этот раз молодые люди не возражали, —
может быть, под влиянием живого ощущения, пережитого за несколько минут
в леваде Остапа, — могильная плита так ясно говорила о смерти
прошлого, — а быть
может, под влиянием импонирующей искренности старого ветерана…
— Ардалион Александрыч, батюшка! — крикнула она ему вслед, — остановись на минутку; все мы грешны; когда будешь чувствовать, что совесть тебя меньше укоряет, приходи ко мне, посидим, поболтаем о прошлом-то. Я ведь еще,
может, сама тебя
в пятьдесят раз грешнее; ну, а теперь прощай, ступай, нечего тебе тут… — испугалась она вдруг, что он воротится.
Небольшой домик, куда приехал Лаврецкий и где два года тому назад скончалась Глафира Петровна, был выстроен
в прошлом столетии, из прочного соснового леса; он на вид казался ветхим, но
мог простоять еще лет пятьдесят или более.
Секрет ее власти
мог быть и
в ее собственном
прошлом и
в настоящем ее двух дочерей.
Вы уже слышали о смерти Катерины Ивановны Трубецкой. Не вдруг свыкнешься с мыслью об этой утрате.
В Тобольске очень трудно болен Вольф и, кажется, вряд ли
может выздороветь. С
прошлого ноября между нами не досчитывается восемь человек…
Если каждый из нас попробует положить, выражаясь пышно, руку на сердце и смело дать себе отчет
в прошлом, то всякий поймает себя на том, что однажды,
в детстве, сказав какую-нибудь хвастливую или трогательную выдумку, которая имела успех, и повторив ее поэтому еще два, и пять, и десять раз, он потом не
может от нее избавиться во всю свою жизнь и повторяет совсем уже твердо никогда не существовавшую историю, твердо до того, что
в конце концов верит
в нее.
Я очень хорошо помнил,
в какую беду ввел было ее
прошлого года и как я потом раскаивался, но утаить всего я не
мог.