Неточные совпадения
Мы тронулись в путь; с трудом пять худых кляч тащили наши повозки по извилистой дороге на Гуд-гору; мы шли пешком сзади, подкладывая камни под колеса, когда лошади выбивались из сил; казалось, дорога вела на небо, потому что, сколько глаз
мог разглядеть, она все поднималась и наконец пропадала в облаке, которое еще с вечера отдыхало на вершине Гуд-горы, как коршун, ожидающий добычу; снег хрустел под ногами нашими; воздух становился так редок, что
было больно дышать; кровь поминутно приливала в голову, но со всем тем какое-то
отрадное чувство распространилось по всем моим жилам, и мне
было как-то весело, что я так высоко над миром: чувство детское, не спорю, но, удаляясь от условий общества и приближаясь к природе, мы невольно становимся детьми; все приобретенное отпадает от души, и она делается вновь такою, какой
была некогда и, верно,
будет когда-нибудь опять.
Я помню, что в продолжение ночи, предшествовавшей поединку, я не спал ни минуты. Писать я не
мог долго: тайное беспокойство мною овладело. С час я ходил по комнате; потом сел и открыл роман Вальтера Скотта, лежавший у меня на столе: то
были «Шотландские пуритане»; я читал сначала с усилием, потом забылся, увлеченный волшебным вымыслом… Неужели шотландскому барду на том свете не платят за каждую
отрадную минуту, которую дарит его книга?..
Все эти маленькие подробности,
может быть, и не стоило бы вписывать, но тогда наступило несколько дней, в которые хотя и не произошло ничего особенного, но которые все остались в моей памяти как нечто
отрадное и спокойное, а это — редкость в моих воспоминаниях.
О! я не стану описывать мои чувства, да и некогда мне, но отмечу лишь одно:
может быть, никогда не переживал я более
отрадных мгновений в душе моей, как в те минуты раздумья среди глубокой ночи, на нарах, под арестом.
Жалею, что не
могу сказать вам ничего
отраднее, ибо любовь деятельная сравнительно с мечтательною
есть дело жестокое и устрашающее.
Проходили годы; ничем
отрадным не навевало в нашу даль — там,на нашем западе, все шло тем же тяжелым ходом. Мы, грешные люди, стояли как поверстные столбы на большой дороге: иные путники,
может быть, иногда и взглядывали, но продолжали путь тем же шагом и в том же направлении…
На Новый год обнимаю вас, добрый друг; я здесь, благодарный богу и людям за
отрадную поездку. Пожмите руку Александре Семеновне, приласкайте Сашеньку. Аннушка моя благодарит ее за милый платочек. Сама скоро к ней напишет. Она меня обрадовала своею радостью при свидании. Добрые старики все приготовили к моему приезду. За что меня так балуют, скажите пожалуйста. Спешу. Обнимите наших. Скоро
буду с вами беседовать. Не
могу еще опомниться.
…Спасибо тебе за полновесные книги: этим ты не мне одному доставил удовольствие — все мы
будем читать и тебя благодарить. Не
отрадные вести ты мне сообщаешь о нашей новой современности — она бледна чересчур, и только одна вера в судьбу России
может поспорить с теперешнею тяжелою думою. Исхода покамест не вижу,
может быть оттого, что слишком далеко живу. Вообще тоскливо об этом говорить, да и что говорить, надобно говорить не на бумаге.
Вот вам выдержки из хроники нашей юности. Удовольствуйтесь ими!
Может быть, когда-нибудь появится целый ряд воспоминаний о лицейском своеобразном быте первого курса, с очерками личностей, которые потом заняли свои места в общественной сфере; большая часть из них уже исчезла, но оставила
отрадное памятование в сердцах не одних своих товарищей.
Вспомнив то, что
было на 5 бастионе, он с чрезвычайно
отрадным чувством самодовольства подумал, что он хорошо исполнил свой долг, что в первый раз за всю свою службу он поступил так хорошо, как только можно
было, и ни в чем не
может упрекнуть себя.
—
Может быть, — не оспаривал князь, — вообще, я вам скажу, невыносимо грустно последнее время ездить по Москве: вместо домов графа Апраксина, Чернышева, князя Потемкина, князя Петрова, Иванова, что ли, вдруг везде рисуются на воротах надписи: дом купца Котельникова, Сарафанникова, Полушубкина! Во что ж после этого обратится Москва?.. В сборище каких-то толстопузых самоварников!.. Петербург в этом случае представляет гораздо более
отрадное явление.
Из многих случаев этого угождения господствующему образу мыслей укажем на один: многие требуют, чтобы в сатирических произведениях
были лица, «на которых
могло бы с любовью отдохнуть сердце читателя», — требование очень естественное; но действительность очень часто не удовлетворяет ему, представляя множество событий, в которых нет «и одного
отрадного лица; искусство почти всегда угождает ему; и не знаем, найдется ли, например, в русской литературе, кроме Гоголя, писатель, который бы «в подчинялся этому требованию; и у самого Гоголя за недостаток «
отрадных» лиц вознаграждают «высоколирические» отступления.
И пройдет много времени, — читатель
может забыть ход рассказа, потерять связь между подробностями происшествий, упустить из виду характеристику отдельных лиц и положений,
может, наконец, позабыть все прочитанное; но ему все-таки
будет памятно и дорого то живое,
отрадное впечатление, которое он испытывал при чтении рассказа.
Молодой человек сначала не хотел ничего говорить, кроме того, что он физически совершенно здоров, но находится в тяжелом душевном состоянии, потому что «потерял веру к людям»; но когда доктор стал его убеждать, что эта потеря
может быть возмещена, если человек
будет смотреть, с одной стороны, снисходительнее, а с другой — шире, ибо человечество отнюдь не состоит только из тех людей, которыми мы окружены в данную минуту и в данном месте, то Фермор вдруг словно сорвался с задерживающих центров и в страшном гневе начал утверждать, что у нас нигде ничего нет лучшего, что он изверился во всех без исключения, что честному человеку у нас жить нельзя и гораздо
отраднее как можно скорее умереть.
А ведь
могло быть, а ведь
было наверно так, что я произвел на него колоссальное впечатление в Т., именно колоссальное и „
отрадное“, и именно с таким Шиллером в образе Квазимодо и
могло это произойти!
Глафира, казалось,
была вся поглощена речами этого единоплеменника, но человек, более Висленева наблюдательный, не
мог бы не заметить, что она искоса зорко и даже несколько тревожно следила за всеми действиями и движениями Жозефа, и когда он вышел, даже подавила в себе вздох
отрадного успокоения.
— Вот, увидели Его и еще
отраднее на душе стало… Действительно,
отраднее и легче. Ведь от него зависит теперь наша слава и честь… и защита, и оплот несчастных сербов. И если суждено пасть Белграду, то маленький народ
может быть спокоен: он все-таки
будет отомщен.
Пекторалис имел достаточно воли, чтобы снесть неудовольствие, которое причинило ему открытие недостатка большой воли в его супружеской половине. Конечно, ему это
было нелегко уже по тому одному, что его теперь должна
была оставить самая,
может быть,
отрадная мечта — видеть плод союза двух человек, имеющих железную волю; но, как человек самообладающий, он подавил свое горе и с усиленною ревностью принялся за свое хозяйство.
—
Есть еще причины, но я тебе их не
могу сказать… — сказал Алфимов во время беседы со своей дочерью в
Отрадном.
— Она не видела бы ни одного деревца, — продолжала Евдокия Петровна, не обращая внимания на замечание своего мужа, — если бы я не свела ее на днях в Таврический сад. Таврический сад и лес в
Отрадном! Да, тут никакого сравнения
быть не
может, но все же она увидела зелень, увидела голубое небо. Надо
было видеть ее радость…
Тем
отраднее была в эту кампанию эта полковая жизнь Ростову, что он, после проигрыша Долохову (поступка, которого он, несмотря на все утешения родных, не
мог простить себе), решился служить не как прежде, а чтобы загладить свою вину, служить хорошо и
быть вполне отличным товарищем и офицером, т. е. прекрасным человеком, что́ представлялось столь трудным в миру, а в полку столь возможным.
Этого
было слишком довольно: получив такое послание, дававшее баронессе повод побывать во многих местах и у многих лиц, к которым она находила
отрадное удовольствие являться с своими апостольскими хлопотами, она сразу же заручилась самым энергическим участием княгини и
могла действовать ее именем на всех тех особ, которым нельзя
было давать прямых приказаний. О тех же, которым можно
было приказывать, разумеется нечего
было и заботиться.
Немного погодя, дядюшка вошел в казакине, синих панталонах и маленьких сапогах. И Наташа почувствовала, что этот самый костюм, в котором она с удивлением и насмешкой видала дядюшку в
Отрадном —
был настоящий костюм, который
был ничем не хуже сюртуков и фраков. Дядюшка
был тоже весел; он не только не обиделся смеху брата и сестры (ему в голову не
могло притти, чтобы
могли смеяться над его жизнию), а сам присоединился к их беспричинному смеху.