Неточные совпадения
Стародум. Оттого, мой друг, что при нынешних супружествах редко с сердцем советуют. Дело в том, знатен ли,
богат ли жених? Хороша ли, богата ли невеста? О благонравии вопросу нет. Никому и в голову не входит, что в глазах мыслящих людей честный человек без большого чина — презнатная особа; что добродетель все заменяет, а добродетели ничто заменить не
может. Признаюсь тебе, что сердце мое тогда только
будет спокойно, когда увижу тебя за мужем, достойным твоего сердца, когда взаимная любовь ваша…
Бальзаминова. Как ты глупо рассуждаешь! Разве не бывает, что на дороге находят значительные суммы? Ну вот Миша жениться
может на богатой: вот
богат и
будет.
— Это
было для Верочки и для Дмитрия Сергеича, — он теперь уж и в мыслях Марьи Алексевны
был не «учитель», а «Дмитрий Сергеич»; — а для самой Марьи Алексевны слова ее имели третий, самый натуральный и настоящий смысл: «надо его приласкать; знакомство
может впоследствии пригодиться, когда
будет богат, шельма»; это
был общий смысл слов Марьи Алексевны для Марьи Алексевны, а кроме общего,
был в них для нее и частный смысл: «приласкавши, стану ему говорить, что мы люди небогатые, что нам тяжело платить по целковому за урок».
Он даже не
был особенно
богат, и я очень хорошо помню, что соседи удивлялись, каким образом Григорий Александрыч от каких-нибудь ста душ
мог так роскошествовать.
На это отец объявил матушке, что он теперь припоминает, какая это госпожа; что он в молодости знал покойного князя Засекина, отлично воспитанного, но пустого и вздорного человека; что его в обществе звали «le Parisien», [Парижанин (фр.).] по причине его долгого житья в Париже; что он
был очень
богат, но проиграл все свое состояние — и неизвестно почему, чуть ли не из-за денег, — впрочем, он бы
мог лучше выбрать, — прибавил отец и холодно улыбнулся, — женился на дочери какого-то приказного, а женившись, пустился в спекуляции и разорился окончательно.
— Жить доходами с нашего магазина мы больше не
можем, Herr Dimitri! а господин Клюбер очень
богат и
будет еще богаче.
Семь лет тому назад
Ты узнавал меня, Арбенин. Я
был молод,
Неопытен, и пылок, и
богат.
Но ты — в твоей груди уж крылся этот холод,
То адское презренье ко всему,
Которым ты гордился всюду!
Не знаю, приписать его к уму
Иль к обстоятельствам — я разбирать не
будуТвоей души, — ее поймет лишь бог,
Который сотворить один такую
мог.
— Жаль, хозяин, — продолжал земский, — что у тебя в повозках, хоть, кажется, в них и много клади, — прибавил он, взглянув в окно, — не осталось никаких товаров: ты
мог бы их все сбыть. Боярин Шалонский и
богат и тороват. Уж подлинно живет по-барски: хоромы — как царские палаты, холопей полон двор, мяса хоть не
ешь, меду хоть не
пей; нечего сказать — разливанное море! Чай, и вы о нем слыхали? — прибавил он, оборотясь к хозяину постоялого двора.
— Я и Федор богаты, наш отец капиталист, миллионер, с нами нужно бороться! — проговорил Лаптев и потер ладонью лоб. — Бороться со мной — как это не укладывается в моем сознании! Я
богат, но что мне дали до сих пор деньги, что дала мне эта сила? Чем я счастливее вас? Детство
было у меня каторжное, и деньги не спасали меня от розог. Когда Нина болела и умирала, ей не помогли мои деньги. Когда меня не любят, то я не
могу заставить полюбить себя, хотя бы потратил сто миллионов.
— То и зазнается, что ты учишься плохо, а он всегда помогает тебе… Он — умный… А что бедный, так — разве в этом он виноват? Он
может выучиться всему, чему захочет, и тоже
будет богат…
Нароков. Я
могу сказать тебе, как Лир: каждый вершок меня — барин. Я человек образованный, учился в высшем учебном заведении, я
был богат.
— Я сам не знаю, что делать и вам и мне, — отвечал тот, — но я вам опять повторю: я
богат, не совсем глуп, дочь ваша мне нравится, а потому,
может быть, и сумею сделать ее счастливою.
Так вот даже и купчики знали; с полною охотою предлагали свои услуги и, почитая меня богатым, рекомендовали свои товары: тот бархат, атлас, парчи, штофы, материи; другой — ситцы, полотна; оттуда кричат: вот сапоги, шляпы! и то и се и все прочее, так что, если бы я
был богат, как царь Фараон, так тогда бы только
мог искупить все предлагаемое мне этим пространным купечеством.
Но не
могли жиды задарить только одного графа Мордвинова, который
был хоть и не
богат, да честен, и держался насчет жидов таких мыслей, что если они живут на русской земле, то должны одинаково с русскими нести все тягости и служить в военной службе.
Видя, что существенного-то не
могут достигнуть, они начинают гоняться за видимостью: «Пусть, дескать, я не
богат, да другие
будут говорить, что
богат — все приятнее».
— Товарищ, как хочет; он,
может,
богат, а я не
богат. Я, — говорит, — как сказал, так и
будет. Хотите убивайте, — пользы вам не
будет, а больше пятисот рублей не напишу.
В «прорыве» своем к Божеству «я становлюсь столь же
богат, так что Бог не
может быть мне достаточен всем, чем Он
есть Бог, всеми своими божескими делами: ибо я получаю в этом прорыве то, в чем Бог и я общи» (I, 176).
Еще ниже Мухень принимает в себя с левой стороны приток Пунчи и два ключика Дай Холга и Нючь Холга с ржавою болотною водою.
Может быть, это обстоятельство и является причиной того, что в Мухень идет мало кеты. Зато он
богат частиковой рыбой всевозможных пород, начиная от максунов и кончая карасями.
— Нечего тебе толковать, маскарад это или не маскарад: довольно с тебя, что я сдержу все мои слова, а ты
будешь и
богат, и счастлив, а теперь я вот уж и одет, и если ты хочешь меня куда-нибудь везти, то
можешь мною располагать.
«Он, конечно, догадался, — промелькнуло в его голове, — но должен
будет молчать. Что он
может сделать без доказательств? Я
богат!»
Рыцарь Иоганн Вальдгус фон Ферзен
был богат, чем не
могли похвастаться остальные его товарищи по оружию, рыцари ордена меченосцев.
— Поймете, барышня, все вам расскажу на чистоту, душу свою облегчу… Пусть и близкие вам люди слушают… В старом грехе
буду каяться, ох, в старом… Не зазорно…
Может, меня Господь Бог за это уже многим наказал, не глядите, что
богат я, порой на сердце, ох, как тяжело… От греха… По слабости человеческой грехом грех и забываешь… Цепь целая, вериги греховные, жизнь-то наша человеческая…
Рыцарь Иоганн Вальдгус фон-Ферзен
был богат, чем не
могли похвастаться остальные его товарищи по оружию, рыцари ордена меченосцев.
Если бы этот человек
был богат,
ел свиные колбасы у исправника, совсем позабыл Егову и не думал о его заповедях, но не вредил фарисейской лжеправедности — это
было бы ничего, — его бы терпели и даже уважали бы и защищали; но у него явилась какая-то ширь, какая-то свобода духа, — вот этого подзаконное жидовство стерпеть не
может.
У-у, как
богат и как счастлив теперь
был Пизонский, и каким назидательным примером он
мог бы служить для великого множества и скорбящих, и сетующих, и разрешающих проблематические трактаты о счастье!
У-у! как
богат и как счастлив теперь
был Пизонский, и каким назидательным примером он
мог бы служить для великого множества людей, разрешающих проблематические трактаты о счастье!
Он не говорил себе, например: «Этот человек теперь в силе, я должен приобрести его доверие и дружбу и через него устроить себе выдачу единовременного пособия», или он не говорил себе: «Вот Пьер
богат, я должен заманить его жениться на дочери и занять нужные мне 40 тысяч»; но человек в силе встречался ему, и в ту же минуту инстинкт подсказывал ему, что этот человек
может быть полезен, и князь Василий сближался с ним и при первой возможности, без приготовления, по инстинкту, льстил, делался фамильярен, говорил о том, о чем нужно
было.