Неточные совпадения
Она величественно отошла в
угол комнаты, украшенный
множеством икон и тремя лампадами, села к столу, на нем буйно кипел самовар, исходя обильным паром, блестела посуда, комнату наполнял запах лампадного масла, сдобного теста и меда. Самгин с удовольствием присел к столу, обнял ладонями горячий стакан чая. Со стены, сквозь запотевшее стекло, на него смотрело лицо бородатого царя Александра Третьего, а под ним картинка: овечье стадо пасет благообразный Христос, с длинной палкой в руке.
Белые двери привели в небольшую комнату с окнами на улицу и в сад. Здесь жила женщина. В
углу, в цветах, помещалось на мольберте большое зеркало без рамы, — его сверху обнимал коричневыми лапами деревянный дракон. У стола — три глубоких кресла, за дверью — широкая тахта со
множеством разноцветных подушек, над нею, на стене, — дорогой шелковый ковер, дальше — шкаф, тесно набитый книгами, рядом с ним — хорошая копия с картины Нестерова «У колдуна».
На камине и по
углам везде разложены минералы, раковины, чучелы птиц, зверей или змей, вероятно все «с острова Св. Маврикия». В камине лежало
множество сухих цветов, из породы иммортелей, как мне сказали. Они лежат, не изменяясь по многу лет: через десять лет так же сухи, ярки цветом и так же ничем не пахнут, как и несорванные. Мы спросили инбирного пива и констанского вина, произведения знаменитой Констанской горы. Пиво мальчик вылил все на барона Крюднера, а констанское вино так сладко, что из рук вон.
Снова я торчу в окне. Темнеет; пыль на улице вспухла, стала глубже, чернее; в окнах домов масляно растекаются желтые пятна огней; в доме напротив музыка,
множество струн поют грустно и хорошо. И в кабаке тоже поют; когда отворится дверь, на улицу вытекает усталый, надломленный голос; я знаю, что это голос кривого нищего Никитушки, бородатого старика с красным
углем на месте правого глаза, а левый плотно закрыт. Хлопнет дверь и отрубит его песню, как топором.
Дед засек меня до потери сознания, и несколько дней я хворал, валяясь вверх спиною на широкой жаркой постели в маленькой комнате с одним окном и красной, неугасимой лампадой в
углу пред киотом со
множеством икон.
Простившись с Помадою, он завернул за
угол и остановился среди улицы. Улица, несмотря на ранний час, была совершенно пуста; подслеповатые московские фонари слабо светились, две цепные собаки хрипло лаяли в подворотни, да в окна одного большого купеческого дома тихо и безмятежно смотрели строгие лики окладных образов, ярко освещенных
множеством теплящихся лампад.
Кроме отворенных пустых сундуков и привешенных к потолку мешков, на полках, которые тянулись по стенам в два ряда, стояло великое
множество всякой всячины, фаянсовой и стеклянной посуды, чайников, молочников, чайных чашек, лаковых подносов, ларчиков, ящичков, даже бутылок с новыми пробками; в одном
углу лежал громадный пуховик, или, лучше сказать, мешок с пухом; в другом — стояла большая новая кадушка, покрытая белым холстом; из любопытства я поднял холст и с удивлением увидел, что кадушка почти полна колотым сахаром.
В одном
углу торчала этажерка с
множеством трубок, а в другом шкап, но и в нем хранились не книги, а разбитые бутылки, подсвечники, сапожная щетка, бог весть откуда зашедшая, синяя помадная банка и вообще всякий хлам.
Множество картонов и блокнотов истратил он, делая портретные изображения карандашом,
углем и акварелью со своих товарищей, начальников и учителей.
И вот во время уже проповеди подкатила к собору одна дама на легковых извозчичьих дрожках прежнего фасона, то есть на которых дамы могли сидеть только сбоку, придерживаясь за кушак извозчика и колыхаясь от толчков экипажа, как полевая былинка от ветра. Эти ваньки в нашем городе до сих пор еще разъезжают. Остановясь у
угла собора, — ибо у врат стояло
множество экипажей и даже жандармы, — дама соскочила с дрожек и подала ваньке четыре копейки серебром.
Чтение стало для него необходимостью: он чувствовал себя так, как будто долго шёл по открытому месту и со всех сторон на него смотрело
множество беспокойных, недружелюбных глаз — все они требовали чего-то, а он хотел скрыться от них и не знал куда; но вот нашёлся уютный
угол, откуда не видать этой бесполезно раздражающей жизни, —
угол, где можно жить, не замечая, как нудно, однообразно проходят часы.
«Спят, видно», — подумал он, взглянув на дверь в спальную и осматривая уютную и нарядную в сумраке вечера комнату, со
множеством цветов на окнах, с пёстрыми картинами в простенках и горкой, полной хрусталя и серебра, в
углу.
Квадратный двор Кожемякина весь обстроен службами, среди них
множество уютных
углов; против ворот прочно осел в землю крепкий амбар.
По
углам виднеются молодые благообразные мужчины: тихое искательство светится в их взорах; безмятежно тихо, хотя и вкрадчиво, выражение их лиц;
множество знаков отличия тихо мерцает на их грудях. Беседа ведется тоже тихая; касается она предметов духовных и патриотических,"Таинственной капли"Ф. Н. Глинки, миссий на Востоке, монастырей и братчиков в Белоруссии.
Почти каждый день он привозил с собой или ему присылали из магазинов новые книги, и у меня в лакейской в
углах и под моею кроватью лежало
множество книг на трех языках, не считая русского, уже прочитанных и брошенных.
…В тесной и тёмной комнате пили чай, лысый хохотал и вскрикивал так, что на столе звенела посуда. Было душно, крепко пахло горячим хлебом. Евсею хотелось спать, и он всё поглядывал в
угол, где за грязным пологом стояла широкая кровать со
множеством подушек. Летало много больших, чёрных мух, они стукались в лоб, ползали по лицу, досадно щекотали вспотевшую кожу. Евсей стеснялся отгонять их.
Заведя меня в
угол, где, казалось, некуда уже идти дальше, Том открыл дверь, и я увидел
множество людей вокруг очагов и плит; пар и жар, хохот и суматоха, грохот и крики, звон посуды и плеск воды; здесь были мужчины, подростки, женщины, и я как будто попал на шумную площадь.
Там, среди грузчиков, босяков, жуликов, я чувствовал себя куском железа, сунутым в раскаленные
угли, — каждый день насыщал меня
множеством острых, жгучих впечатлений.
Комната Пульхерии Ивановны была вся уставлена сундуками, ящиками, ящичками и сундучочками.
Множество узелков и мешков с семенами, цветочными, огородными, арбузными, висело по стенам.
Множество клубков с разноцветною шерстью, лоскутков старинных платьев, шитых за полстолетие, были укладены по
углам в сундучках и между сундучками. Пульхерия Ивановна была большая хозяйка и собирала все, хотя иногда сама не знала, на что оно потом употребится.
Схватили меня, обняли — и поплыл человек, тая во
множестве горячих дыханий. Не было земли под ногами моими, и не было меня, и времени не было тогда, но только — радость, необъятная, как небеса. Был я раскалённым
углём пламенной веры, был незаметен и велик, подобно всем, окружавшим меня во время общего полёта нашего.
Войдя в хату одной из вдовых казачек, у коих обыкновенно собираются вечерницы, мы увидели
множество девок, сидящих за столом; гребни с пряжей подле них, но веретена валялись по земле, как и прочие работы, принесенные ими из домов, преспокойно лежали по
углам; никто и не думал о них, а девки или играли в дурачки или балагурили с парубками, которые тут же собирались также во
множестве; некоторые из них курили трубки, болтали, рассказывали и тому подобно приятным образом проводили время.
Высокие потолки с железными балками,
множество громадных, быстро вертящихся колес, приводных ремней и рычагов, пронзительное шипение, визг стали, дребезжанье вагонеток, жесткое дыхание пара, бледные или багровые или черные от угольной пыли лица, мокрые от пота рубахи, блеск стали, меди и огня, запах масла и
угля, и ветер, то очень горячий, то холодный, произвели на нее впечатление ада.
Передний
угол был занят
множеством совершенно черных образов, а вправо и влево висели, приклеенные к стенам хлебным мякишем, известные лубочные картины: страшный суд со
множеством зеленых чертей и белых ангелов с овечьими лицами, притча о богатом я Лазаре, ступени человеческой жизни, русский хоровод.
Комната была просторная и светлая; на окнах красные ситцевые гардинки; диван и стулья, обитые тем же дешевым ситцем; на чисто побеленных стенах
множество фотографических карточек в деревянных ажурных рамах и два олеографических «приложения»; маленький пузатый комод с висящим над ним квадратным тусклым зеркалом и, наконец, в
углу необыкновенно высокая двухспальная кровать с целой пирамидой подушек — от громадной, во всю ширину кровати, до крошечной думки.
Другой уже день по острогу «шел праздник»; каторжных на работу не выводили, пьяных было
множество, ругательства, ссоры начинались поминутно во всех
углах.
В дворе стоял большой одноэтажный дом и
множество флигелей, построенных
углами и зигзагами.
На улице он уж был; к товарищам идти стыдно. Опять некстати припомнились ему две девочки-англичанки… Он прошелся из
угла в
угол по «общей» и вошел в комнату Августина Михайлыча. Тут сильно пахло эфирными маслами и глицериновым мылом. На столе, на окнах и даже на стульях стояло
множество флаконов, стаканчиков и рюмок с разноцветными жидкостями. Володя взял со стола газету, развернул ее и прочел заглавие: «Figaro»… Газета издавала какой-то сильный и приятный запах. Потом он взял со стола револьвер…
Аналой был поставлен у переднего
угла, занятого черного дерева киотом, помещенным на угольнике и заключавшим в себе
множество образов, иные в богатых серебряных и золотых ризах, а иные и ценнее того своею древностью и без окладов.
Елена Павловна сидела под балдахином из китайской материи, с огромным японским веером, развернутым под
углом на широком диване, вроде кровати, где в изголовье валялось
множество подушечек и подушек, шитых золотом, шелком, канаусовых и атласных, расписанных цветами, по моде последних трех-четырех зим.
Громадный иконостас с
множеством образов в драгоценных окладах, осыпанных семицветными каменьями и бурминными зернами, в которых переливался всеми цветами радуги мягкий свет золотой лампады, спускавшейся с потолка на золотых же цепочках, занимал передний
угол девичьей опочивальни, в которую мы дерзновенно проникли по праву бытописателя.
Кроме кровати в спальне стояли комод, стол, а в
углу киот-угольник с
множеством образов в драгоценных ризах, перед которыми теплилась спускавшаяся с потолка, на трех металлических цепочках, металлическая же с красным стеклом лампада.
Троекратно облобызав приехавшего брата, князь Василий ввел его в брусяную избу с изразцовой лежанкой, с длинными дубовыми лавками вокруг стола, стоявшего ближе к переднему
углу, и со
множеством золотой и серебряной посуды, красиво уставленной на широких полках.
Первые комнаты флигеля были пусты, последняя, занятая под спальню, была погружена в полумрак, занавеси на окне были спущены, и только свет от двух лампад, висевших перед киотом со
множеством образов в переднем
углу комнаты, давал некоторую возможность разглядеть находившиеся в ней предметы.
В первой комнате, в которую священник привел своего гостя, в переднем
углу стоял большой киот с
множеством образов, перед которым горели три лампады. Священник размашисто перекрестился на иконы и сел на лавку.
У стены, слева от входа, стояла высокая кровать с толстейшей периной,
множеством белоснежных подушек и стеганым голубым шелковым одеялом. В
углу, противоположном переднему, было повешено довольно большое зеркало в рамке искусной немецкой работы из деревянной мозаики, а под ним стоял стол, весь закрытый белыми ручниками, с ярко и густо вышитыми концами; несколько таких же ручников были повешены на зеркало.
Он лишился чувств, очнулся он в узкой высокой комнате со сводчатым потолком и одним глубоким небольшим окном с железною решеткою; яркие солнечные лучи освещали скромную обстановку этого незнакомого ему жилища: деревянную скамью, несколько табуретов, стол, аналой, стоявший в переднем
углу под иконостасом со
множеством образов, озаренных едва заметным при дневном свете огоньком лампады, и, наконец, деревянную жесткую кровать, на которой он лежал.