Неточные совпадения
Якобы героизм и бесстрашие отказа от всякой веры в высший, духовный, божественный
мир, от всяких утешений есть тоже один из
мифов нашего времени, одно из самоутешений.
Итак, следует прежде всего признать, что и
мифу присуща вся та объективность или кафоличность, какая свойственна вообще «откровению»: в нем, собственно, и выражается содержание откровения, или, другими словами, откровение трансцендентного, высшего
мира совершается непосредственно в
мифе, он есть те письмена, которыми этот
мир начертывается в имманентном сознании, его проекция в образах.
(Напомним учение об Эросе в «Пире», о сотворении
мира в «Тимее» и «Политике», о небесном происхождении души в «Федре», о загробной жизни в ряде эсхатологических
мифов н «Государстве», «Горгии» и др., о бессмертии в «Федоне».)
Платон в «Тимее» ответил на этот вопрос религиозным
мифом о сотворении
мира Демиургом и тем самым молчаливо констатировал невозможность чисто философского ответа.
Иудео-христианская вера свой богооткровенный
миф о происхождении
мира имеет в повествовании книги Бытия рода человеческого.
Вообще виды «откровения», как и предметы его, могут быть различны: и природные, и божественные, и демонические (так наз. у отцов церковных «прелесть»); оно может исходить из разных
миров и иерархий, и само по себе «откровение» с выражающим его
мифом, понимаемое в смысле формально-гносеологическом, может иметь различное содержание: и доброе и злое, и истинное и обманное (ибо ведь и сатана принимает вид ангела света), поэтому сам по себе «откровенный» или мистический характер данного учения говорит только об интуитивном способе его получения, но ничего еще не говорит об его качестве.
Учению о Небесном Человеке, Адаме Кадмоне [Адам Кадмон — «абсолютное, духовное явление человеческой сущности до начала времен как первообраз для духовного и материального
мира, а также для человека (как эмпирической реальности)» (
Мифы народов
мира.
В
мифе констатируется встреча
мира имманентного — человеческого сознания (как бы мы его ни расширяли и ни углубляли), и
мира трансцендентного, божественного, причем трансцендентное, сохраняя свою собственную природу, в то же время становится имманентным, а имманентное раскрывается, чувствуя в себе внедрение трансцендентного.
Тайна творчества раскрывается в библейско-христианском
мифе о творении
мира Богом.
По орфическому
мифу, душа нисходит в греховный материальный
мир, и она должна от него освободиться, вернуться на свою духовную родину.
У гностиков, которые синкретически смешивали разные
миры, разные
мифы и идеи, пневма и духовна, и материальна, космические силы господствуют над духом человека, освобожденным христианством.