Неточные совпадения
Церковная жизнь есть жизнь в порядке свободы и благодати, лишь
мирская жизнь есть жизнь в порядке необходимости и
закона.
— Это, братец мой, вовсе не
закон, чтобы домашние дела на
мирском бою решать!
— Как же, государыня. Мы-де отеческий
закон блюдем, мы и такие-то, мы и вот этакие-то правила содержим и друг друга за чистотою обычая смотрим, и, словом, говорит ей все такое, что совсем к разговору с
мирскою женщиной не принадлежащее. А меж тем та, представьте, интересуется.
По крайней мере рьяные и красноречивые защитники крестьянского решения не пить водки защищали его, между прочим, вот как: «Общества трезвости не надобно запрещать и наказывать, потому что
закон запрещает образование обществ только в городе, а
мирские приговоры о трезвости составляются не в городах, а в селах» (см. «Русский вестник», № 4, стр. 241).
Точно так же не понимали они и генерала; генерал же, в свою очередь, не мог уразуметь их в том пункте, что земля, признаваемая
законом собственностью помещика, со стороны крестьян вовсе таковою не признается, а почитается какою-то искони веков ихнею земской,
мирскою собственностью: «мы-де помещичьи, господские, а земля наша, а не барская».
— Да ведь это по нашему, по мужицкому разуму — все одно выходит, — возражали мужики с плутоватыми ухмылками. — Опять же видимое дело — не взыщите, ваше благородие, на слове, а только как есть вы баре, так барскую руку и тянете, коли говорите, что земля по
закону господская. Этому никак нельзя быть, и никак мы тому верить не можем, потому — земля завсягды земская была, значит, она
мирская, а вы шутите: господская! Стало быть, можем ли мы верить?
Происходит двойной процесс: в порядок благодати, в духовное общество, в церковь проникает законничество, и в порядок
закона, в общество
мирское, в государство и культуру проникает начало благодати, уже искаженное законничеством.
Сначала надо, чтобы копейка была на черный день, для своего и для
мирского дела; а накопить ее можно только, когда
закон есть твердый во всяком поступке и в каждом слове.
А, разумеется, ни мне, ни интролигатору в эту пору на мысль не приходило подумать о власти добродетельнейшего лица, которое могло изречь решение не от мира сего, — решение, после которого
мирским законоведам оставалось только исполнить правду, водворенную владычным судом милосердого Филарета над каверзною жидовскою кривдою, пытавшеюся обратить в игрушку и христианскую купель и все «предусмотрения
закона».