Это был почти юноша, 27 лет, как я уже имел случай упомянуть, нрава несдержанного, порывистого, способного к резким уклонениям. Некоторая мечтательность, свойственная возрасту, самолюбие, легко оскорбляемое и становящееся на дыбы при каждом ничтожном поводе, задорная стремительность в решении
мировых проблем, припадки меланхолии, чередующиеся с такими же дикими припадками веселья — все это придавало юному математику характер крайней неустойчивости, печальной и резкой дисгармоничности.
Неточные совпадения
Проблема отношения человека и общества очень обострилась из-за роли, которую играет социализм в
мировой жизни.
Проблема национализма и
проблема империализма очень обострены
мировой борьбой народов.
Перед социальным и политическим сознанием станет
мировая ширь,
проблема овладения и управления всей поверхностью земного шара,
проблема сближения Востока и Запада, встреч всех типов и культур, объединения человечества через борьбу, взаимодействие и общение всех рас.
Мировая война жизненно подводит нас к
проблеме русского мессианизма.
У нас совсем не было индивидуализма, характерного для европейской истории и европейского гуманизма, хотя для нас же характерна острая постановка
проблемы столкновения личности с
мировой гармонией (Белинский, Достоевский).
Когда отрицают существование Бога на том основании, что
мировая и человеческая жизнь полна зла и страдания (
проблема теодицеи), то в этом нет никакого интеллектуально-познавательного аргумента против существования Бога, а есть лишь выражение страстного эмоционального состояния, заслуживающего, впрочем, большого сочувствия.
Проблема столкновения личности и
мировой гармонии. Отношение к действительности. Значение Гегеля в истории русской мысли. Бунт Белинского. Предвосхищение Достоевского.
Проблема теодицеи. Подпольный человек. Гоголь и Белинский. Индивидуалистический социализм Белинского. Религиозная драма Гоголя. Письмо Белинского Гоголю. Мессианство русской поэзии: Тютчев, Лермонтов.
Но Достоевский связывал его с основными русскими
проблемами, прежде всего с
проблемой конфликта личности и
мировой гармонии.
Лишь церковная философия в силах решить проклятые вопросы, лишь ей доступны
проблемы свободы и зла, личности и
мирового смысла, реализма и брачной тайны познания.
Возрождение религиозного смысла жизни связано с сознанием источника
мирового зла, с окончательным решением
проблемы теодицеи.
И весь крещеный христианский мир, даже потеряв высшее религиозное сознание того, кто был Иисус, в мистической своей стихии чувствует, что в Нем скрыта великая тайна, что с Ним связана величайшая
проблема мировой истории.
Но, быть может, под этим скрывается другая
проблема, более жизненная и гораздо более изначальная, предшествующая самой абстракции «субъекта»:
проблема отношения бытия к бытию, одной функции жизни к досугам функциям
мировой жизни.
Попытка во что бы то ни стало осилить рационально недомыслимую тайну Божества в мире, сделать ее понятной неизбежно ведет либо к противоречиям, либо же к явному упрощению и снятию
проблемы (как в монизме); вот почему непротиворечивой рациональной метафизики, имеющей дело с предельными
проблемами мирового бытия, никогда не бывало да и быть не может.
С точки зрения
мировой истории мысли, занятой
проблемой личности, огромное значение имело учение об ипостасях Св.
Острое переживание
проблемы теодицеи, как мы видим, например, у Достоевского в его диалектике о слезинке ребёнка и о возвращении билета на вход в
мировую гармонию, есть восстание против идеи бытия, как царства универсально-общего, как
мировой гармонии, подавляющей личное существование.
Проблема, перед которой мы поставлены, — это есть
проблема об отношении личности, неповторимой, единичной личности, экзистенциального центра, обладающего чувствилищем к страданию и радости, личности, связанной единой судьбой, и
мировым порядком,
мировой гармонией.
Социализм ставит
проблему пролетария,
мировую по своему значению
проблему.
Проблема войны в
мировой жизни есть не только
проблема объявленной и разразившейся войны, это в большей степени есть
проблема приготовления войны.
Проблема социализма, имеющая
мировое значение, очень сложна и имеет разные стороны.
Теория познания, идущая от Канта, подменяет
проблему человека и его силы познавать бытие
проблемой трансцендентального сознания, гносеологического субъекта или
мирового духа, божественного разума.
Такая постановка
проблемы творчества могла родиться лишь в нашу
мировую эпоху, лишь на
мировом перевале к религиозной эпохе творчества.
Это вплотную подводит к
проблеме творчества космической общественности, т. е. к переходу на иной
мировой путь [Н. Федоров был близок к постановке
проблемы космической общественности.
Итог всей
мировой жизни и
мировой культуры — постановка
проблемы творчества,
проблемы антропологического откровения.
Проблема творчества никогда еще не ставилась религиозно и не могла ставиться, ибо сама постановка этой
проблемы есть уже переход к
мировой религиозной эпохе творчества.
Культура ведь, не разрешает
проблемы конца, исхода из
мирового процесса, она закрепляет середину.