Неточные совпадения
«Что значит, други
милые,
Привычка-то помещичья!» —
Заметил Митродор.
Живя старою жизнью, она ужасалась на себя, на свое полное непреодолимое равнодушие ко всему своему прошедшему: к вещам, к
привычкам, к людям, любившим и любящим ее, к огорченной этим равнодушием матери, к
милому, прежде больше всего на свете любимому нежному отцу.
Они хранили в жизни мирной
Привычки милой старины;
У них на масленице жирной
Водились русские блины;
Два раза в год они говели;
Любили круглые качели,
Подблюдны песни, хоровод;
В день Троицын, когда народ
Зевая слушает молебен,
Умильно на пучок зари
Они роняли слезки три;
Им квас как воздух был потребен,
И за столом у них гостям
Носили блюда по чинам.
Случайно вас когда-то встретя,
В вас искру нежности заметя,
Я ей поверить не посмел:
Привычке милой не дал ходу;
Свою постылую свободу
Я потерять не захотел.
Еще одно нас разлучило…
Несчастной жертвой Ленский пал…
Ото всего, что сердцу мило,
Тогда я сердце оторвал;
Чужой для всех, ничем не связан,
Я думал: вольность и покой
Замена счастью. Боже мой!
Как я ошибся, как наказан…
Они дорогой самой краткой
Домой летят во весь опор.
Теперь послушаем украдкой
Героев наших разговор:
— Ну что ж, Онегин? ты зеваешь. —
«
Привычка, Ленский». — Но скучаешь
Ты как-то больше. — «Нет, равно.
Однако в поле уж темно;
Скорей! пошел, пошел, Андрюшка!
Какие глупые места!
А кстати: Ларина проста,
Но очень
милая старушка;
Боюсь: брусничная вода
Мне не наделала б вреда.
Все находили, что эта
привычка очень портит его, но я находил ее до того
милою, что невольно привык делать то же самое, и чрез несколько дней после моего с ним знакомства бабушка спросила: не болят ли у меня глаза, что я ими хлопаю, как филин.
— У нее, как у ребенка, постоянно неожиданные решения. Но это не потому, что она бесхарактерна, он — характер, у нее есть! Она говорила, что ты сделал ей предложение? Смотри, это будет трудная жена. Она все ищет необыкновенных людей, люди,
милый мой, — как собаки: породы разные, а
привычки у всех одни.
— А одеяло, а занавески… — начал Штольц, — тоже
привычка? Жаль переменить эти тряпки?
Помилуй, неужели ты можешь спать на этой постели? Да что с тобой?
Заметив, что Викентьев несколько покраснел от этого предостережения, как будто обиделся тем, что в нем предполагают недостаток такта, и что и мать его закусила немного нижнюю губу и стала слегка бить такт ботинкой, Татьяна Марковна перешла в дружеский тон, потрепала «
милого Николеньку» по плечу и прибавила, что сама знает, как напрасны эти слова, но что говорит их по
привычке старой бабы — читать мораль. После того она тихо, про себя вздохнула и уже ничего не говорила до отъезда гостей.
Только с двумя
привычками Зося была не в силах расстаться: это со своими лошадьми и с тысячью тех
милых, очень дорогих и совершенно ненужных безделушек, которыми украшены были в ее комнате все столы, этажерки и даже подоконники.
У него была
привычка, еще когда Илюша был в живых, говорить ему ласкаючи: «Батюшка,
милый батюшка!»
«Столько лет учил вас и, стало быть, столько лет вслух говорил, что как бы и
привычку взял говорить, а говоря, вас учить, и до того сие, что молчать мне почти и труднее было бы, чем говорить, отцы и братия
милые, даже и теперь при слабости моей», — пошутил он, умиленно взирая на толпившихся около него.
— Это — хорошо. Теперь и солдату не трудно стало. В попы тоже хорошо, покрикивай себе — осподи
помилуй — да и вся недолга?! Попу даже легше, чем солдату, а еще того легше — рыбаку; ему вовсе никакой науки не надо — была бы
привычка!..
Пришла Палагея, не молодая, но еще белая, румяная и дородная женщина, помолилась богу, подошла к ручке, вздохнула несколько раз, по своей
привычке всякий раз приговаривая: «Господи,
помилуй нас, грешных», — села у печки, подгорюнилась одною рукой и начала говорить, немного нараспев: «В некиим царстве, в некиим государстве…» Это вышла сказка под названием «Аленький цветочек» [Эту сказку, которую слыхал я в продолжение нескольких годов не один десяток раз, потому что она мне очень нравилась, впоследствии выучил я наизусть и сам сказывал ее, со всеми прибаутками, ужимками, оханьем и вздыханьем Палагеи.
В этой
привычке почему-то выражалось такое
милое добродушие, что вслед за этим вздохом я потерял к ней страх, и она даже мне очень понравилась.
— Чем могу служить? — спросит он вежливо и суховато, щуря, по старой,
милой, давно знакомой Александрову
привычке, подслеповатые глаза.
— Послушайте, я догадываюсь, что вас терзает… Поверьте, мне вас глубоко жаль, и я готов помочь вам… Но… голубушка моя, — в голосе доктора послышались слезы,
милый мой Андрей Ильич… не можете ли вы перетерпеть как-нибудь? Вы только вспомните, скольких нам трудов стоило побороть эту поганую
привычку! Беда, если я вам теперь сделаю инъекцию… вы уже больше никогда… понимаете, никогда не отстанете.
— «Мой
милый друг, — отвечал он громко и потрепав ласково говорившего по плечу, — из бесконечного моего уважения к богу я с детства сделал
привычку никогда в церкви не садиться»…
Он будет воздыхать и плакать; но никогда — или по крайней мере долго, долго сердце его не отвыкнет от
милой склонности наслаждаться собою в другом сердце; не отстанет от нежной
привычки жить для кого-нибудь, несмотря на все горести, на все свирепые бури, которые волнуют жизнь чувствительных.
— О, я думаю! — отвечала, так же улыбаясь и пожав плечами, Аврора. — Ведь это только мы, упрямые немки, и имеем дурную
привычку доделывать до конца свое дело. He-немка наделала бы совсем другое, — у нее тут были бы и слезы, и угрозы, и sacrifice [Жертва (франц.).] или примирение ни на чем, до первого нового случая ни из-за чего. Да, я немка, мой
милый Johann!… [Иоганн (нем.).] я упрямая немка...
Знаете
милую женскую
привычку и логику: сейчас — в чужой огород, а вам по соседству шпильку в бок…
—
Помилуйте! — перебивает его контролер. — Никто не возмущается, никто не критикует! А почему? Очень просто! Мерзость возмущает и режет глаза только там, где она случайна, где ею нарушается порядок; здесь же, где она, мое вам почтение, составляет давно заведенную программу и входит в основу самого порядка, где каждая шпала носит ее след и издает ее запах, она слишком скоро входит в
привычку! Да-с!
— Что это, — говорю, —
милая племяненка, вы все, кажется, хвораете; хоть бы для именин своих эту дурную вашу
привычку оставили.
Но… но, мой
милый друг… (постепенно и рыдания усиливаются и оттого голос все громче) мне быть нам сильнее своей судьбы, не переменить мне своего прошлого… не быть мне достойною вас… не переменить и вам своего прошлого, не разучиться всему хорошему, чему научились вы… не унизить вам себя до того, чтобы не постыдиться своей любви к дуре… (это уже почти крики) безграмотной, с подлыми
привычка…
И офицеров, и еще более матросов тянуло домой, туда, на далекий Север, где и холодно и неприветно, уныло и непривольно, где нет ни ослепительно жгучего южного солнца, ни высокого бирюзового неба, ни волшебной тропической растительности, ни диковинных плодов, но где все — и хмурая природа, и люди, и даже чернота покосившихся изб, с их убожеством — кровное, близкое, неразрывно связывающее с раннего детства с родиной, языком,
привычками, воспитанием, и где, кроме того, живут и особенно
милые и любимые люди.
— Ну, господь с тобою, как знаешь, как знаешь! — любовно глядя на свою любимицу и лаская прильнувшую к ней стриженую головку, роняла Аксинья. Знала она
привычку дочурки делиться каждым кусочком с подругами, и сжимается сердце Аксиньи за ее
милую Дорушку.
— Ничего; пусть тебя палач плетью
помилует, а ты оставляй пристяжную, да и все тут: я уж два года на тебе сорок рублей жду, а ты всякий раз как приедешь — опять за свою
привычку: по Москве медведя водить! Нет; иди, иди, запрягай пару, а левую оставь; не велики твои господчики — парой их довезешь.
С того времени как Анастасия посетила
милого иноземца, вкрадывалось иногда в ее сердце чувство дурного дела, тяготила ее тайна, скрываемая от отца; иногда находила опять, по
привычке, черная мысль, что она очарована Антоном; но это раскаяние, эта черная мысль скоро убегали при воспоминании сладких минут, которыми подарила ее любовь.
—
Милая Кора, — начал он, надо сознаться не без колебаний, — я не имел
привычки беспокоить вас финансовыми делами, но сегодня не позволите ли мне отнять у вас по поводу этих дел несколько минут.
— Ma bonne amie, [
Милый друг] — сказала маленькая княгиня утром 19-го марта после завтрака, и губка ее с усиками поднялась по старой
привычке; но как и во всех не только улыбках, но звуках речей, даже походках в этом доме со дня получения страшного известия была печаль, то и теперь улыбка маленькой княгини, поддавшейся общему настроению, хотя и не знавшей его причины, — была такая, что она еще более напоминала об общей печали.
Когда Пьер с женою пришли в гостиную, графиня находилась в привычном состоянии потребности занять себя умственною работой гран-пасьянса и потому, несмотря на то, что она по
привычке сказала слова, всегда говоримые ею по возвращении Пьера или сына: «пора, пора, мой
милый; заждались.
— Ну, что́, моя
милая? — сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей
привычке книзу.
Но проследуем дальше: пошлость надо только раз попробовать, а потом она уже и сама в себя потянет. Девочка быстро утрачивает
милые черты детства, — она усваивает
привычку «отвечать» как взрослая, — она становится «грубою»: неприятною, ее нельзя держать — и ее отпускают… Птичка выпархивает на крышу, а из слухового окна ей навстречу выходит кот…