Неточные совпадения
Стоите вы в темном и смрадном
месте и привязаны к столбу, а привязки сделаны из змий и на груди (у вас)
доска, на которой написано:"Сей есть ведомый покровитель нечестивых и агарян"[
Засим это странное явление, этот съежившийся старичишка проводил его со двора, после чего велел ворота тот же час запереть, потом обошел кладовые, с тем чтобы осмотреть, на своих ли
местах сторожа, которые стояли на всех углах, колотя деревянными лопатками в пустой бочонок, наместо чугунной
доски; после того заглянул в кухню, где под видом того чтобы попробовать, хорошо ли едят люди, наелся препорядочно щей с кашею и, выбранивши всех до последнего за воровство и дурное поведение, возвратился в свою комнату.
И сам домик обветшал немного, глядел небрежно, нечисто, как небритый и немытый человек. Краска слезла, дождевые трубы
местами изломались: оттого на дворе стояли лужи грязи, через которые, как прежде, брошена была узенькая
доска. Когда кто войдет в калитку, старая арапка не скачет бодро на цепи, а хрипло и лениво лает, не вылезая из конуры.
Доска ли нейдет — мигом унесет ее, отпилит лишнее, и уж там, как она ни упрямься, а он втиснет ее в свое
место.
От островов Бонинсима до Японии — не путешествие, а прогулка, особенно в августе: это лучшее время года в тех
местах. Небо и море спорят друг с другом, кто лучше, кто тише, кто синее, — словом, кто более понравится путешественнику. Мы в пять дней прошли 850 миль. Наше судно, как старшее, давало сигналы другим трем и одно из них вело на буксире. Таща его на двух канатах, мы могли видеться с бывшими там товарищами; иногда перемолвим и слово, написанное на большой
доске складными буквами.
Наш рейс по проливу на шкуне «Восток», между Азией и Сахалином, был всего третий со времени открытия пролива. Эта же шкуна уже ходила из Амура в Аян и теперь шла во второй раз. По этому случаю, лишь только мы миновали пролив, торжественно, не в урочный час, была положена
доска, заменявшая стол, на свое
место; в каюту вместо одиннадцати пришло семнадцать человек, учредили завтрак и выпили несколько бокалов шампанского.
Камера, в которой содержалась Маслова, была длинная комната, в 9 аршин длины и 7 ширины, с двумя окнами, выступающею облезлой печкой и нарами с рассохшимися
досками, занимавшими две трети пространства. В середине, против двери, была темная икона с приклеенною к ней восковой свечкой и подвешенным под ней запыленным букетом иммортелек. За дверью налево было почерневшее
место пола, на котором стояла вонючая кадка. Поверка только что прошла, и женщины уже были заперты на ночь.
Впереди, перед первым классом, стояла только небольшая толпа народа, всё еще смотревшая на тот вагон, в который внесли княгиню Корчагину. Остальной народ был уже весь по
местам. Запоздавшие пассажиры, торопясь, стучали по
доскам платформы, кондуктора захлопывали дверцы и приглашали едущих садиться, а провожающих выходить.
Маслова ничего не отвечала и молча прошла к своему
месту, второму с края, рядом с Кораблевой, и села на
доски нар.
Копыта загремели по
доскам, щелкнул кнут, и Петя, малый лет сорока, рябой и смуглый, выскочил из конюшни вместе с серым, довольно статным жеребцом, дал ему подняться на дыбы, пробежал с ним раза два кругом двора и ловко осадил его на показном
месте. Горностай вытянулся, со свистом фыркнул, закинул хвост, повел мордой и покосился на нас.
Слышим мы: ходит,
доски под ним так и гнутся, так и трещат; вот прошел он через наши головы; вода вдруг по колесу как зашумит, зашумит; застучит, застучит колесо, завертится; но а заставки у дворца-то [«Дворцом» называется у нас
место, по которому вода бежит на колесо.
Крест, о котором говорилось выше, еще стоял на
месте, но уже покачнулся. В него была врезана металлическая
доска с надписью. Теперь ее нет. Осталось только гнездо и следы гвоздей.
— Для людей? — спросил Белинский и побледнел. — Для людей? — повторил он и бросил свое
место. — Где ваши люди? Я им скажу, что они обмануты; всякий открытый порок лучше и человечественнее этого презрения к слабому и необразованному, этого лицемерия, поддерживающего невежество. И вы думаете, что вы свободные люди? На одну вас
доску со всеми царями, попами и плантаторами. Прощайте, я не ем постного для поучения, у меня нет людей!
А на том
месте, где сейчас висят цепи Пугачева, которыми он был прикован к стене тюрьмы, тогда висела «черная
доска», на которую записывали исключенных за неуплаченные долги членов клуба, которым вход воспрещался впредь до уплаты долгов. Комната эта звалась «лифостротон». [Судилище.]
С замирающими сердцами мы двинулись, подгоняемые приказами отца… С содроганием, оба вместе, дотронулись мы до загадочной фигуры… Оказалась гладильная
доска, забытая прислугой в необычном
месте.
Я встал на своем
месте, не видном Дидонусу из-за угла классной
доски, и попросился выйти.
Комната имела такой вид, точно кто-то сильный, в глупом припадке озорства, толкал с улицы в стены дома, пока не растряс все внутри его. Портреты валялись на полу, обои были отодраны и торчали клочьями, в одном
месте приподнята
доска пола, выворочен подоконник, на полу у печи рассыпана зола. Мать покачала головой при виде знакомой картины и пристально посмотрела на Николая, чувствуя в нем что-то новое.
Что же до людей поэтических, то предводительша, например, объявила Кармазинову, что она после чтения велит тотчас же вделать в стену своей белой залы мраморную
доску с золотою надписью, что такого-то числа и года, здесь, на сем
месте, великий русский и европейский писатель, кладя перо, прочел «Merci» и таким образом в первый раз простился с русскою публикой в лице представителей нашего города, и что эту надпись все уже прочтут на бале, то есть всего только пять часов спустя после того, как будет прочитано «Merci».
— Я не беспокоюсь. Он только ночует. Старуха в больнице, сноха померла; я два дня один. Я ему показал
место в заборе, где
доска вынимается; он пролезет, никто не видит.
На одном из таких газонов в несколько глухом
месте сада, по рисунку самого Кавинина, было сделано из цветных клумб как бы нечто похожее на масонский ковер, в средине которого высилась мраморная тумба, тоже как бы напоминающая жертвенник масонский; на верхней
доске этой тумбы были сделаны солнечные часы.
На нарах у меня было три
доски: это было все мое
место.
Едва кончилось вешанье штор, как из темных кладовых полезла на свет божий всякая другая галантерейщина, на стенах появились картины за картинами, встал у камина роскошнейший экран, на самой
доске камина поместились черные мраморные часы со звездным маятником, столы покрылись новыми, дорогими салфетками; лампы, фарфор, бронза, куколки и всякие безделушки усеяли все
места спальни и гостиной, где только было их ткнуть и приставить.
Густая серая пыль,
местами изборожденная следами прокатившихся по ней колес, сонная и увядшая муравка, окаймляющая немощеные улицы к стороне воображаемых тротуаров; седые, подгнившие и покосившиеся заборы; замкнутые тяжелыми замками церковные двери; деревянные лавочки, брошенные хозяевами и заставленные двумя крест-накрест положенными
досками; все это среди полдневного жара дремлет до такой степени заразительно, что человек, осужденный жить среди такой обстановки, и сам теряет всякую бодрость и тоже томится и дремлет.
Некоторые из них бегали по платформе к кадке с водой, чтобы напиться, и, встречая офицеров, умеряя шаг, делали свои глупые жесты прикладывания руки ко лбу и с серьезными лицами, как будто делали что-то не только разумное, но и очень важное, проходили мимо них, провожая их глазами, и потом еще веселее пускались рысью, топая по
доскам платформы, смеясь и болтая, как это свойственно здоровым, добрым молодым ребятам, переезжающим в веселой компании из одного
места в другое.
Эти трое — первейшие забавники на базаре: они ловили собак, навязывали им на хвосты разбитые железные вёдра и смотрели, смеясь, как испуганное животное с громом и треском мечется по площади, лая и визжа. В сырые дни натирали
доски тротуара мылом, любуясь, как прохожий, ступив в натёртое
место, скользил и падал; связывали узелки и тюрички, наполняя их всякою дрянью, бросали на дорогу, — их веселило, когда кто-нибудь поднимал потерянную покупку и пачкал ею руки и одежду.
Мы ползли в темноте, цепляясь за какие-то бревна,
доски и выступы. В некоторых
местах приходилось в буквальном смысле ползти на четвереньках.
Доски были мокры от недавнего дождя, и нога скользила по ним; прикованные гвоздями поперечные дощечки, заменявшие ступеньки, кое-где оборвались с своих
мест, и приходилось ощупывать ногой каждый шаг вперед, чтобы не слететь вниз вместе с своей тридцатифунтовой ношей.
— Ничего: был бы топор… Заднюю
доску у сундука отымем: это все единственно, как есть все на виду окажется; оно и лучше… Ключ, верно, у старухи… Заложим опосля доску-то, на
место поставим — она и не догадается. Кажись, тут был где-то топор.
Один из соседей Фомы по парте, — непоседливый, маленький мальчик с черными, мышиными глазками, — вскочил с
места и пошел между парт, за все задевая, вертя головой во все стороны. У
доски он схватил мел и, привстав на носки сапог, с шумом, скрипя и соря мелом, стал тыкать им в
доску, набрасывая на нее мелкие, неясные знаки.
— Ну, ну, ну, лови! — отвечал мальчик, и сам воззрился в одно
место на нижней
доске фронтона.
Показывается другая подвода — с тесом, потом третья — с бревном, четвертая… и
место перед домом мало-помалу запруживается лошадьми, бревнами,
досками.
Порша показывался на палубе только для того, чтобы сердито плюнуть и обругать неизвестно кого. В одном
месте наша барка правым бортом сильно черкнула по камню; несколько
досок были сорваны, как соломинки.
Маришка ничего не ответила и продолжала стоять на том же
месте, как пень. Когда
доска была вытащена из воды, оказалось, что снизу к ней была привязана медная штыка. Очевидно, это была работа Маришки: все улики были против нее. Порша поднял такой гвалт, что народ сбежался с берегу, как на пожар.
Где-нибудь на берегу, на ровном
месте, вымащивают на деревянных козлах и клетках платформу, на которую и настилают из двухвершковых
досок днище барки; она обрезывается в форме длинной котлеты, причем боковые закругления получают названия плеч: два носовых плеча и два кормовых.
В одном
месте, на вырубке, белели клади
досок, свежие бревна и срубы, а в нескольких саженях от них торчала из воды верхушка затонувших перевозных мостков…
Место действительно было то самое, что условлено: та часть низенького, светившегося щелями забора, откуда в давние времена Саша смотрел на дорогу и ловил неведомого, который проезжает. Уже серьезно забеспокоился Колесников, когда зашуршало за оградой и, царапнув сапогами мокрые
доски, на верхушку взвалился Саша.
Какая радость: идти по знакомым и родным
местам, где каждый столбик и канавка и каждая
доска забора исписана воспоминаниями, как книга, и все хранит ненарушимо, и все помнит, и обо всем может рассказать!
При помощи двух
досок и стульев устроены были две скамьи для публики, а сцена помещалась в переднем углу. Когда публика заняла
места, Ароматов с театральным жестом объявил...
На
месте сем моя покойная жена Мо
им старанием была положена.
Ах, как ей хорошо под мраморной
доскою,
Для вечного ее и моего покою.
Вчера ему даже показалось, что вот одна
доска дрогнула под ногами купца, и ротмистр в волнении вскочил со своего
места…
Калитка — скрып… Двор темен. По
доскамИдти неловко… Вот, насилу, сени
И лестница; но снегом по
местамЗанесена. Дрожащие ступени
Грозят мгновенно изменить ногам.
Взошли. Толкнули дверь — и свет огарка
Ударил в очи. Толстая кухарка,
Прищурясь, заграждает путь гостям
И вопрошает: «Что угодно вам?»
И, услыхав ответ красноречивый,
Захлопнув дверь, бранится неучтиво…
Тут узнали мы от своих словоохотливых товарищей, что вчера Тимьянский и Кайсаров вместе еще с тремя студентами, Поповым, Петровым и Кинтером, уходили на целый день за город к Хижицам и Зилантову монастырю (известное
место, верстах в четырех или пяти от Казани), что они брали с собой особый большой ящик, в котором помещались
доски для раскладывания бабочек и сушки других насекомых, что всего они набрали штук семьдесят.
Тогда на проспектах Васильевского острова не было веселых тенистых аллей: деревянные подмостки, часто из гнилых
досок сколоченные, заступали
место нынешних прекрасных тротуаров.
Кладут Кострому на
доске на прежнем
месте, становятся вкруг нее хороводом и печальными песнями отпевают Ярилу...
Когда же принесены были ножницы и помощник Ярослава Ильича, желая подслужиться, немного нетерпеливо тряхнул тюфяк, чтоб удобнее высвободить его из-под спины обладателя, то Семен Иванович, зная учтивость, сначала уступил немножко
места, скатившись на бочок, спиною к искателям; потом, при втором толчке, поместился ничком, наконец еще уступил, и так как недоставало последней боковой
доски в кровати, то вдруг совсем неожиданно бултыхнулся вниз головою, оставив на вид только две костлявые, худые, синие ноги, торчавшие кверху, как два сучка обгоревшего дерева.
В залитых улицах слободы вода стояла спокойная и глубокая, и только
местами лениво кружились щепки и
доски поломанных заборов.
— Повторяю вам, я не отказываюсь от дела! — тихо сказал Бейгуш. — Но, господа, как знать чужое сердце и как судить его!.. Берите от меня все, что я могу дать, но оставьте же мне хоть один маленький уголок моей личной, исключительно мне принадлежащей жизни! Неужели ж от этого может сколько-нибудь пострадать дело моей родины? Я не герой, а простой работник… Перемените на шахматной
доске две рядом стоящие пешки, поставьте одну на
место другой — разве от этого ваша игра хоть сколько-нибудь изменится?
— Оня Лихарева! Ступай к
доске! — раздался суровый голос отца Модеста. — Бесстыдница! — присовокупил он, когда красная, как вареный рак, девочка заняла указанное ей в наказание
место.
Все помутилось у меня в глазах —
доски, кафедра, карта и сам Алексей Иванович, — все завертелось, закружилось передо мною. Я видела только одну полубесчувственную княжну на руках фрейлейн. Спустя несколько минут ее унесли в лазарет… Разом светлое настроение куда-то исчезло, и на
место его тяжелый мрак воцарился у меня на душе… Я инстинктом чувствовала, что Нина больна, и опаснее, чем мы предполагали.
Там все по-прежнему сидели на своих
местах. Только Краснушка — виновница печального случая — и еще две девочки стояли у
доски. Краснушка дописывала на ней белыми, крупными буквами последнюю строчку.