Неточные совпадения
— Де Лярош-Фуко, — объяснял Бердников, сняв шляпу, прикрывая ею лицо. —
Маркиза или графиня… что-то в этом роде. Моралистка. Ханжа. Старуха — тоже аристократка, — как ее? Забыл фамилию… Бульон, котильон… Крильон? Деловая, острозубая, с когтями, с большим весом в промышленных кругах, черт ее… Филантропит… Нищих подкармливает… Вы, господин Самгин, моралист? —
спросил он, наваливаясь на Самгина.
Когда умным людям случалось заходить к
маркизе, а уходя от нее, размышлять о том, что она при них наговорила, умные люди обыкновенно
спрашивали себя...
— Каков, батюшка, разговор при девушках? —
спрашивал его, колтыхая по дорожке, косолапый
маркиз.
— Вы хорошо знакомы с
маркизой? —
спросила его Лиза.
— Что, вы какого мнения о сих разговорах? —
спрашивал Розанов Белоярцева; но всегда уклончивый Белоярцев отвечал, что он художник и вне сферы чистого художества его ничто не занимает, — так с тем и отошел. Помада говорил, что «все это просто скотство»; косолапый
маркиз делал ядовито-лукавые мины и изображал из себя крайнее внимание, а Полинька Калистратова сказала, что «это, бог знает, что-то такое совсем неподобное».
Райнер молча слушал спор
маркизы с Бычковым и дослушал его как раз до тех пор, пока
маркиза стала
спрашивать...
— Хотите сегодня вечером к
маркизе? —
спросил Арапов, переменяя разговор.
Москва стояла Москвою. Быстрые повышения в чины и не менее быстрые разжалования по-прежнему были свойственны углекислому кружочку. Розанов не мог понять, откуда вдруг взялась к нему крайняя ласка де Бараль.
Маркиза прислала за ним тотчас после его приезда, радостно сжала его руку, заперлась с ним в кабинет и
спросила...
— Что это у нашей
маркизы? —
спросил он на первом шагу, входя <в кабинет> Розанова.
«Черт возьми, что же это у нее сидит в мозгу?» —
спрашивал себя умный человек, даже задувая дома свечку и оборачиваясь к стенке; но ни одного раза ни один умный человек не отгадал, что в мозгу у
маркизы просто сидит заяц.
Он не кончил и, по привычке, сам разинул рот, услышавши свое собственное изречение. «
Маркизы» тоже выпучили на него глаза, как бы
спрашивая, что он вознамерился над ними учинить.
— Какое там «но»? — нетерпеливо
спросил маркиз.
При всех треволнениях, испытанных ею в этот достопамятный день, Елизавета Петровна не забыла о
маркизе де ла Шетарди. Она ежечасно извещала его о ходе событий и, когда уже была провозглашена императрицей, послала
спросить его мнения, что ей следует делать с младенцем-императором, свергнутым с престола. С этим вопросом явился к
маркизу Герман Лесток.