Неточные совпадения
Таков-то был маскарад, куда повлекли взбалмошные девицы легкомысленного гимназиста. Усевшись на двух извозчиках, три сестры с Сашею поехали уже довольно поздно, — опоздали из-за него. Их появление в зале было замечено. Гейша в особенности нравилась многим. Слух пронесся, что гейшею наряжена Каштанова, актриса, любимая мужскою частью здешнего общества. И потому
Саше давали много билетиков. А Каштанова вовсе и не была в маскараде, — у нее накануне опасно заболел
маленький сын.
Года три жила Елена Петровна спокойно и радостно и уже перестала находить в
Саше то особенное и страшное; и когда первою в чреде великих событий, потрясших Россию, вспыхнула японская война, то не поняла предвестия и только подумала: «Вот и хорошо, что я взяла Сашу из корпуса». И многие матери в ту минуту подумали не больше этого, а то и
меньше.
Так было до вечера. Вечером Линочка ушла к Жене Эгмонт вместе заниматься, а Саша читал матери любимого обоими Байрона; и было уже не
меньше десяти часов, когда
Саше прислуга подала записку от Колесникова: «Выйди сейчас же, очень важно».
Елочка у меня самая скромненькая, и украсила я ее совсем
маленькими дешевыми безделушками. Но
маленькому принцу, которому десять дней тому назад стукнул год, она, разумеется, должна казаться роскошной. От рыцаря Трумвиля под елкой лежит письмо и подарок — белая, как снег, сибирская доха для принца и теплый беличий голубовато-серый меховой жакет для меня. Тут же беленькая, как пух, детская папаха и мое подношение сынишке: заводной зайчик на колесах, барабан, волчок.
Саше и Анюте по свертку шерстяной материи…
Апрель стоит горячий. Жарко, точно в июне. Тянет на лоно природы, в сосновые леса Финляндии, к прохладным озерам. Но уехать нельзя — у нас экзамены. Сижу целыми днями у открытого окна и занимаюсь. А в душе печаль по
Саше. Все так живо напоминает ее и — брошенный на окне кокошник, и бусы, которыми играет
маленький принц, а главное, ее голос и песни, которые стоят в моих ушах с утра до вечера.
Он, как и все близкие с выдающимся деятелем люди,
меньше всех ценил именно их деятельность — он любил в Александре почтительного сына, хорошего служаку, не игрока, не мота и не пьяницу, но понятия о «герое» и «гении» не укладывались в его голове с понятием о «
Саше».
Поддевкина. Только между нами; Грунечка, по большому, большому секрету. Коли выйдет от нас прежде времени, погубим
малого ни за денежку. Вот видишь, душа моя, вчера, в счастливый-то день… пожаловал соседу твоему,
Саше Резинкину, набольший их тридцать целковых на окопировку…