Каркунов. Не боюсь, кум, нет. Нынче, кум, люди-то умны, говорят, стали; так и я с
людьми поумнел. Вот видишь две пуговки! (Показывает две пуговки подле шкафа). Электрический звонок! А? Умственная штука, кум, умственная штука! Одну пуговку нажму — все молодцы и дворники тут, а другую — сто человек фабричных через две минуты здесь будут.
Неточные совпадения
Конечно, и то правда, что, подписывая на пьяной исповеди Марьи Алексевны «правда», Лопухов прибавил бы: «а так как, по вашему собственному признанию, Марья Алексевна, новые порядки лучше прежних, то я и не запрещаю хлопотать о их заведении тем
людям, которые находят себе в том удовольствие; что же касается до глупости народа, которую вы считаете помехою заведению новых порядков, то, действительно, она помеха делу; но вы сами не будете спорить, Марья Алексевна, что
люди довольно скоро умнеют, когда замечают, что им выгодно стало
поумнеть, в чем прежде не замечалась ими надобность; вы согласитесь также, что прежде и не было им возможности научиться уму — разуму, а доставьте им эту возможность, то, пожалуй, ведь они и воспользуются ею».
Не
поумнели люди со времени Сократа, не
поумнели со времени Галилея, только стали мельче.
— Но человек-то все-таки
поумней лошади, — привыкнет и к другому, — возразил ему Вихров.
— Я не стряпаю, а готовлю, стряпают — бабы, — сказал он, усмехаясь; подумав, прибавил: — Разница меж
людьми — в глупости. Один — умнее, другой — меньше, третий — совсем дурак. А чтобы
поумнеть, надо читать правильные книги, черную магию и — что там еще? Все книги надо читать, тогда найдешь правильные…
Ананий Яковлев. Нет, ты, старый
человек, должен был бы сказать, и не то, что в ихней шайке быть, а остановить бы душегуба этого, да и другим тоже внушить, коли хоша маненько себя
поумней и почестней других полагаешь.
Ему, наконец, приятнее был прежний
человек, простой, добродушный, наивный — решимся сказать, наконец, откровенно — немножечко глупый, но без претензий разочароваться и
поумнеть.
А неприятно, когда глупый
человек, которого мы прежде любили, может быть, именно за глупость его, вдруг
поумнеет, решительно неприятно.
— Очень уж вы меня возвышаете, матушка, паче меры о моих кой-каких церковных послугах заключаете, — после недолгого молчания ответил Василий Борисыч. — На́ эти дела много
людей смышленей да
поумней меня найдется.
Та — поблекла; как женщина, она для него почти что не существует, а это в брачной жизни
человека, полного силы, печально и опасно. Да и помимо того, Антонина Сергеевна, не желающая"
поумнеть", понять, что он теперь и куда идет, рядом с ним занять почетное место и там, в губернии, и здесь, в том кругу, где он будет отныне жить и действовать, — это вечная помеха. Гостиной она не создаст, связей не поддержит, будет только всех отталкивать и пугать, напоминать о его прошедшем, вызывать глупые, вредные толки.