Неточные совпадения
— Лазаря петь! — повторил Василий Иванович. — Ты, Евгений, не думай, что я хочу, так сказать, разжалобить гостя: вот, мол, мы в каком захолустье живем. Я, напротив, того мнения, что для
человека мыслящего нет захолустья. По крайней мере, я стараюсь, по возможности, не
зарасти, как говорится, мохом, не отстать от века.
Слабенький и беспокойный огонь фонаря освещал толстое, темное лицо с круглыми глазами ночной птицы; под широким, тяжелым носом топырились густые, серые усы, — правильно круглый череп густо
зарос енотовой шерстью.
Человек этот сидел, упираясь руками в диван, спиною в стенку, смотрел в потолок и ритмически сопел носом. На нем — толстая шерстяная фуфайка, шаровары с кантом, на ногах полосатые носки; в углу купе висела серая шинель, сюртук, портупея, офицерская сабля, револьвер и фляжка, оплетенная соломой.
И
зарастет его могилка на кладбище травкой, облупится на ней бел камушек и забудут его все
люди и самое потомство его, забудут потом самое имя его, ибо лишь немногие в памяти
людей остаются — ну и пусть!
Другие признаки, совершенно незаметные для нас, открыли ему: этот
человек был удэгеец, что он занимался соболеванием, имел в руках палку, топор, сетку для ловли соболей и, судя по походке, был молодой
человек. Из того, что он шел напрямик по лесу, игнорируя
заросли и придерживаясь открытых мест, Дерсу заключил, что удэгеец возвращался с охоты и, вероятно, направляется к своему биваку. Посоветовавшись, мы решили идти по его следам, тем более что они шли в желательном для нас направлении.
Пробираться сквозь
заросли горелого леса всегда трудно. Оголенные от коры стволы деревьев с заостренными сучками в беспорядке лежат на земле. В густой траве их не видно, и потому часто спотыкаешься и падаешь. Обыкновенно после однодневного пути по такому горелому колоднику ноги у лошадей изранены, у
людей одежда изорвана, а лица и руки исцарапаны в кровь. Зная по опыту, что гарь выгоднее обойти стороной, хотя бы и с затратой времени, мы спустились к ручью и пошли по гальке.
Я понял, что стрелял в
человека, и кинулся через
заросли к роковому месту.
Оставив всех
людей на биваке, мы с Дерсу пошли на Сихотэ-Алинь. Для этого мы воспользовались одним из ключиков, текущих с водораздела к реке Синанце. Подъем был сначала длинный и пологий, а затем сделался крутым. Пришлось идти без тропы по густой кустарниковой
заросли, заваленной горелым лесом.
Спуск с хребта был не легче подъема.
Люди часто падали и больно ушибались о камни и сучья валежника. Мы спускались по высохшему ложу какого-то ручья и опять долго не могли найти воды. Рытвины, ямы, груды камней,
заросли чертова дерева, мошка и жара делали эту часть пути очень тяжелой.
Действительно, крики приближались. Не было сомнения, что это тревожная птица кого-то провожала по лесу. Через 5 минут из
зарослей вышел
человек. Увидев нас, он остановился как вкопанный. На лице его изобразилась тревога.
Если непривычный
человек в безветренный жаркий день попадет в
заросли этого растения, с ним может сделаться дурно: так много выделяется эфирного масла.
Знаменитый Мина оказался небольшим плотным
человеком, с длинными, как у обезьяны, руками и загорелым лицом, на котором странно выделялась очень светлая
заросль. Длинный прямой нос как будто утопал в толстых, как два полена, светлых усах. Перестав звонить, он взглянул на моего жизнерадостного покровителя и сказал...
Человек несокрушимого здоровья, — он купался ото льда до льда, — казался, он, однако, худощавым, так сильно
зарос он бородою черною с синеватым отливом.
Отправился с визитом к своему попу. Добрейший Михаил Сидорович, или отец Михаил, — скромнейший
человек и запивушка, которого дядя мой, князь Одоленский, скончавшийся в схиме, заставлял когда-то хоронить его борзых собак и поклоняться золотому тельцу, — уже не живет. Вместо него священствует сын его, отец Иван. Я знал его еще семинаристом, когда он, бывало, приходил во флигель к покойной матушке Христа славить, а теперь он уж лет десять на месте и бородой по самые глаза
зарос — настоящий Атта Троль.
Вы ссылаетесь на естественный порядок вещей, на законность явлений, но есть ли порядок и законность в том, что я, живой, мыслящий
человек, стою надо рвом и жду, когда он
зарастет сам или затянет его илом, в то время как, быть может, я мог бы перескочить через него или построить через него мост?
«Так вот что значил мой сон. Пашенька именно то, что я должен был быть и чем я не был. Я жил для
людей под предлогом бога, она живет для бога, воображая, что она живет для
людей. Да, одно доброе дело, чашка воды, поданная без мысли о награде, дороже облагодетельствованных мною для
людей. Но ведь была доля искреннего желания служить богу?» — спрашивал он себя, и ответ был: «Да, но всё это было загажено,
заросло славой людской. Да, нет бога для того, кто жил, как я, для славы людской. Буду искать его».
Как ни берегись, а может быть, через год в это время я уже буду лежать, пораженный pemphigo foliaceo; вся кожа при этой болезни покрывается вялыми пузырями; пузыри лопаются и обнажают подкожный слой, который больше не
зарастает; и
человек, лишенный кожи, не знает, как сесть, как лечь, потому что самое легкое прикосновение к телу вызывает жгучие боли.
Но тишина была полная: ни голосов, ни шума шагов, ни покашливания — ничего не было слышно. Не желая пугать приближающихся ко мне
людей, я умышленно громко кашлянул, затем стал напевать какую-то мелодию, потом снова прислушался. Абсолютная тишина наполняла сонный воздух. Тогда я оглянулся и спросил: кто идет? Мне никто не ответил. И вдруг я увидел, что фонарь двигается не по тропе, а в стороне, влево от меня кустарниковой
зарослью.
Через несколько минут из
зарослей поднялся
человек. Я сразу узнал в нем ороча. Мы стали переговариваться. Выслушав меня, он сказал, что их лодка находится ниже по течению, что он отправится назад к своему товарищу и вместе с ним придет к нам на помощь. Ороч скрылся, собака тоже побежала за ним, а мы уселись на берегу и с нетерпением стали отсчитывать минуты.
Он был раздет почти догола, избит, исцарапан и голоден, как животное; он весь
зарос волосами, как
заросли и мы все, и был похож на дикаря, на первобытного
человека, на обезьяну.