Замолчал, опустив голову. А Кожемякин думал: отчего это люди чаще вспоминают и рассказывают о том, как их
любили коты, птицы, собаки, лошади, а про людскую любовь молчат? Или стесняются говорить?
Неточные совпадения
— Он сейчас воротится, за
котом пошел. Ученое его занятие тишины требует. Я даже собаку мужеву мышьяком отравила, уж очень выла собака в светлые ночи. Теперь у нас —
кот, Никитой зовем, я
люблю, чтобы в доме было животное.
— Она будет очень счастлива в известном, женском смысле понятия о счастье. Будет много
любить; потом, когда устанет, полюбит собак,
котов, той любовью, как
любит меня. Такая сытая, русская. А вот я не чувствую себя русской, я — петербургская. Москва меня обезличивает. Я вообще мало знаю и не понимаю Россию. Мне кажется — это страна людей, которые не нужны никому и сами себе не нужны. А вот француз, англичанин — они нужны всему миру. И — немец, хотя я не
люблю немцев.
Иногда он как будто и расшевелит ее, она согласится с ним, выслушает задумчиво, если он скажет ей что-нибудь «умное» или «мудреное», а через пять минут, он слышит, ее голос где-нибудь вверху уже поет: «Ненаглядный ты мой, как
люблю я тебя», или рисует она букет цветов, семейство голубей, портрет с своего
кота, а не то примолкнет, сидя где-нибудь, и читает книжку «с веселым окончанием» или же болтает неумолкаемо и спорит с Викентьевым.
— Жалко Марию. Вот «Гулливеровы путешествия» нашла у вас в библиотеке и оставила у себя. Я их раз семь прочла. Забуду немного и опять прочту. Еще «
Кота Мура», «Братья Серапионы», «Песочный человек»: это больше всего
люблю.
— И есть у меня
кот, уж так он
любит меня, так
любит — нельзя того сказать! Так вот и ходит за мной, так и бегает — куда я, туда и он, куда я, туда и он, да-а, а ночью ляжет на грудь мне и мурлычет, а я слушаю и всё понимаю, всё как есть, ей-бо! И тепло-тепло мне!
Кухарка вообще довольно часто волновалась. Да и было достаточно разных причин для такого волнения… Например, чего стоил один
кот Мурка! Заметьте, что это был очень красивый
кот и кухарка его очень
любила. Каждое утро начиналось с того, что Мурка ходил по пятам за кухаркой и мяукал таким жалобным голосом, что, кажется, не выдержало бы каменное сердце.
— Ведь я не монах, чтобы не есть мяса, — оправдывался Мурка, открывая всего один глаз. — Потом, я и рыбки
люблю покушать… Даже очень приятно съесть рыбку. Я до сих пор не могу сказать, что лучше: печенка или рыба. Из вежливости я ем то и другое… Если бы я был человеком, то непременно был бы рыбаком или разносчиком, который нам носит печенку. Я кормил бы до отвала всех
котов на свете и сам бы был всегда сыт…
Он видел себя чем-то, подобным большому
коту; ему тепло и спокойно, хозяйка
любит его, охотно ласкает, и больше ему ничего не нужно.
— Я привык к нему, как к моему колпаку, да, кроме того, он мне полезен, как мой
кот; тот очищает мой погреб от крыс и мышей, а этот — от бутылок и бочонков; за это я
люблю его.