— Да вот… на что лучше… Знаете, как он принимает в Петербурге? Сидит голый в ванне по самое горло, только голова его рыжая над водою сияет, — и слушает. А какой-нибудь тайный советник стоит, почтительно перед ним согнувшись, и докладывает… Обжора он ужасный… и действительно умеет поесть; во всех
лучших ресторанах известны битки а La Квашнин. А уж насчет бабья и не говорите. Три года тому назад с ним прекомичный случай вышел…
Неточные совпадения
Были еще
рестораны загородные, из них
лучшие — «Яр» и «Стрельна», летнее отделение которой называлось «Мавритания». «Стрельна», созданная И. Ф. Натрускиным, представляла собой одну из достопримечательностей тогдашней Москвы — она имела огромный зимний сад. Столетние тропические деревья, гроты, скалы, фонтаны, беседки и — как полагается — кругом кабинеты, где всевозможные хоры.
И сразу успех неслыханный. Дворянство так и хлынуло в новый французский
ресторан, где, кроме общих зал и кабинетов, был белый колонный зал, в котором можно было заказывать такие же обеды, какие делал Оливье в особняках у вельмож. На эти обеды также выписывались деликатесы из-за границы и
лучшие вина с удостоверением, что этот коньяк из подвалов дворца Людовика XVI, и с надписью «Трианон».
Главными покупателями были повара
лучших трактиров и
ресторанов, а затем повара барские и купеческие, хозяйки-купчихи и кухарки. Все это толклось, торговалось, спорило из-за копейки, а охотнорядец рассыпался перед покупателем, памятуя свой единственный лозунг: «не обманешь — не продашь».
Был еще за Тверской заставой
ресторан «Эльдорадо» Скалкина, «Золотой якорь» на Ивановской улице под Сокольниками,
ресторан «Прага», где Тарарыкин сумел соединить все
лучшее от «Эрмитажа» и Тестова и даже перещеголял последнего расстегаями «пополам» — из стерляди с осетриной. В «Праге» были
лучшие бильярды, где велась приличная игра.
Последние слова генерал хотя и говорил по-русски во французском
ресторане, но все-таки счел за
лучшее сказать почти шепотом Бегушеву.
Таких ресторанчиков тут несколько, и все они главным образом существуют на счет отъезжающих и провожающих; но самый
лучший из них это тот
ресторан с пятью каштанами, о котором я рассказываю.
—
Лучшего помещения вы нигде не найдете… Мы, видите ли, еще на биваках, так сказать… Ведь всего два с половиной года, как мы заняли Сайгон, и война еще не окончилась… Эти проклятые анамиты еще бунтуют… Но наш адмирал Бонар скоро покончит с этими канальями… Скоро, будьте уверены… Через пять-шесть месяцев у нас в Сайгоне будут и хорошие гостиницы, и
рестораны, и театры… все, что нужно цивилизованному человеку, а пока у нас все временное…
Туземцы ушли, а мы принялись устраиваться на ночь. Односкатная палатка была хорошо поставлена, дым от костров ветер относил в сторону, мягкое ложе из сухой травы, кусок холодного мяса, черные сухари и кружка горячего чая заменили нам самую комфортабельную гостиницу и самый изысканный ужин в
лучшем городском
ресторане.
Он ходил завтракать и обедать в один из самых
лучших кафе-ресторанов и проедал каждый день, один, больше чем на двадцать песет.
«Яр» —
ресторан в Петровском парке, где пели
лучшие цыганские хоры; место загородных кутежей московских купцов, офицерства, «золотой молодежи». В 1950–1952 гг. это здание перестроено для гостиницы «Советская».
Знатный гость понял, и немного погодя оба сидели в самом
лучшем кабинете
ресторана, пили шампанское и ели.
Остановился Николай Герасимович в «Bristol-Hotel» — маленькой, но
лучшей гостинице Лондона, знаменитой своим превосходным
рестораном.
Через несколько времени князь входил в общую залу этого
лучшего московского
ресторана, помещавшегося на Трубной площади.
На другой день князь Облонский проспал до часу дня, так как накануне, на радостном заключении с Перелешиным окончательной сделки и получении от него бумаг, не ограничился угощением его роскошным ужином в «Эрмитаже», а повез еще в
лучший московский загородный
ресторан «Стрельну», находящийся в Петровском парке, откуда они возвратились в пятом часу утра, выпив изрядное количество бутылок шампанского.