Неточные совпадения
В летописных страницах изображено подробно, как бежали польские гарнизоны из освобождаемых городов; как были перевешаны бессовестные арендаторы-жиды; как слаб был коронный гетьман Николай Потоцкий с многочисленною своею армиею против этой непреодолимой силы; как, разбитый, преследуемый, перетопил он в небольшой речке
лучшую часть своего войска; как облегли его в небольшом местечке Полонном грозные козацкие полки и как, приведенный в крайность, польский гетьман клятвенно обещал полное удовлетворение во всем со стороны
короля и государственных чинов и возвращение всех прежних прав и преимуществ.
Но знаю, что, может быть, несу глупые речи, и некстати, и нейдет все это сюда, что не мне, проведшему жизнь в бурсе и на Запорожье, говорить так, как в обычае говорить там, где бывают
короли, князья и все что ни есть
лучшего в вельможном рыцарстве.
И те и другие считали его гордецом; и те и другие его уважали за его отличные, аристократические манеры, за слухи о его победах; за то, что он прекрасно одевался и всегда останавливался в
лучшем номере
лучшей гостиницы; за то, что он вообще хорошо обедал, а однажды даже пообедал с Веллингтоном [Веллингтон Артур Уэлсли (1769–1852) — английский полководец и государственный деятель; в 1815 году при содействии прусской армии одержал победу над Наполеоном при Ватерлоо.] у Людовика-Филиппа; [Людовик-Филипп, Луи-Филипп — французский
король (1830–1848); февральская революция 1848 года заставила Людовика-Филиппа отречься от престола и бежать в Англию, где он и умер.] за то, что он всюду возил с собою настоящий серебряный несессер и походную ванну; за то, что от него пахло какими-то необыкновенными, удивительно «благородными» духами; за то, что он мастерски играл в вист и всегда проигрывал; наконец, его уважали также за его безукоризненную честность.
«Это не самая плохая из историй борьбы
королей с дворянством.
Король и дворянство, — повторил он, ища какой-то аналогии. — Завоевал трон, истребив
лучших дворян. Тридцать лет царствовал. Держал в своих руках судьбу Пушкина».
Самое
лучшее и самое святое право
королей — это право помилования.
Всемогущий Господи, сделай так, чтобы никто не слышал того, что он говорил. Применим хитрость. (Неестественно громко и фальшиво, как бы продолжая беседу.) Так вы что говорите, милостивый государь? Что наш
король есть самый
лучший, самый блестящий
король во всем мире? С моей стороны возражений нет. Присоединяюсь к вашему мнению. Мольер (под одеялом). Бездарность.
— Это не простой солдат. Это герой. Он указал
королю путь, как ближе найти неприятельский лагерь, он остановил войско, когда оно бросилось в бегство, и он же защитил своей грудью самого
короля, когда неприятельская сабля направилась на него.
Король не может забыть этого и считает солдата Ивана своим
лучшим другом и слугою.
Но, прочтя одно за другим считающиеся
лучшими его произведения: «
Короля Лира», «Ромео и Юлию», «Гамлета», «Макбета», я не только не испытал наслаждения, но почувствовал неотразимое отвращение, скуку и недоумение о том, я ли безумен, находя ничтожными и прямо дурными произведения, которые считаются верхом совершенства всем образованным миром, или безумно то значение, которое приписывается этим образованным миром произведениям Шекспира.
Лежал
король в постели и думал: «Как хорошо сознавать, что ты можешь делать добро несчастным: это
лучшая радость
королей».
Прусский
король, потерявший столицу, большую часть королевства, лишенный армии и
лучших крепостей, находился в это время в Кюстрине и здесь, рассчитывая на помощь императора Александра, отказался от мира, предложенного ему Наполеоном.
— В самом деле, для чего этому отдаленному властителю Фебуфис? Чего он с ним возится? Неужто он в самом деле так страстно любит искусство, или он не видал
лучшего художника? Не следует ли видеть в этом сначала каприз и желание сделать колкость черным
королям Рима? Неужто, в самом деле, в девятнадцатом веке станут повторяться Иоанн с Лукой Кранахом? Вздор! Совсем не те времена, ничто не может их долго связывать, и, без сомнения, фавор скоро отойдет, и герцог его бросит.