Неточные совпадения
— Полно вам, Божьи младенцы! — сказала Татьяна Марковна, у которой
морщины превратились в
лучи и улыбка озарила лицо. — Подите, Бог с вами, делайте, что хотите!
Морщины лучами окружали глаза и губы; в глазах, голосе, во всех чертах светилась старческая, умная и приветливая доброта — плод долгой жизни и практической мудрости.
При каждой улыбке эти
морщины лучами разбегались по всему лицу.
Лучи-морщины около губ, лукавые
лучи из желтых глаз, пробирающихся внутрь меня, — все глубже… И наконец...
Старуха у ворот Древнего Дома. Милый, заросший, с лучами-морщинами рот. Вероятно, был заросшим все эти дни — и только сейчас раскрылся, улыбнулся:
Солнце горит в небе, как огненный цветок, и сеет золотую пыль своих
лучей на серые груди скал, а из каждой
морщины камня, встречу солнца, жадно тянется живое — изумрудные травы, голубые, как небо, цветы. Золотые искры солнечного света вспыхивают и гаснут в полных каплях хрустальной росы.
— Оказалось, по розыску моему, что слово это значит обожание, любовь, высокую любовь к делу и порядку жизни. «Так! — подумал я, — так! Значит — культурный человек тот будет, который любит дело и порядок… который вообще — жизнь любит — устраивать, жить любит, цену себе и жизнь знает… Хорошо!» — Яков Тарасович вздрогнул;
морщины разошлись по лицу его
лучами от улыбающихся глаз к губам, и вся его лысая голова стала похожа на какую-то темную звезду.
— С благополучным окончанием, Фома Игнатьич! — поздравлял его подрядчик, и
морщины дрожали на лице его радостными
лучами. — Слава тебе, господи! Устали?
Широкое добродушное лицо Ароматова при последних словах точно расцвело от улыбки: около глаз и по щекам
лучами разбежались тонкие старческие
морщины, рыжеватые усы раздвинулись и по широким чувственным губам проползла удивительная детская улыбка. Ароматов носил окладистую бородку, которую на подбородке для чего-то выбривал, как это делают чиновники. Черный шелковый галстук сбился набок, открывая сомнительной белизны ситцевую рубашку и часть белой полной шеи.
Светает. Горы снеговые
На небосклоне голубом
Зубцы подъемлют золотые;
Слилися с утренним
лучомКрая волнистого тумана,
И на верху горы Шайтана
Огонь, стыдясь перед зарей,
Бледнеет — тихо приподнялся,
Как перед смертию больной,
Угрюмый князь с земли сырой.
Казалось, вспомнить он старался
Рассказ ужасный и желал
Себя уверить он, что спал;
Желал бы счесть он всё мечтою…
И по челу провел рукою;
Но грусть жестокий властелин!
С чела не сгладил он
морщин.
Она вернулась в будуар и хотела позвонить. Но рука ее, протянутая к пуговке электрического звонка, опустилась. Лицо все перекосило, прямые
морщины на переносице так и врезались между бровями, глаза гневно и презрительно пустили два
луча.