Неточные совпадения
Мы давно уже
ломим по-своему, по-европейски, не спрашиваясь о свойствах рабочей
силы.
Он
силы новые врага
Успехом прошлым только мерит —
Сломить ему свои рога.
Между тем этот же Ляховский весь точно встряхивался, когда дело касалось новой фирмы «А.Б.Пуцилло-Маляхинский»; в нем загоралась прежняя энергия, и он напрягал последние
силы, чтобы
сломить своего врага во что бы то ни стало.
Мы не знали всей
силы того, с чем вступали в бой, но бой приняли.
Сила сломила в нас многое, но не она нас сокрушила, и ей мы не сдались несмотря на все ее удары. Рубцы, полученные от нее, почетны, — свихнутая нога Иакова была знамением того, что он боролся ночью с богом.
Я бросился домой. Разъедающая злоба кипела в моем сердце, это чувство бесправия, бессилия, это положение пойманного зверя, над которым презрительный уличный мальчишка издевается, понимая, что всей
силы тигра недостаточно, чтоб
сломить решетку.
Встарь бывала, как теперь в Турции, патриархальная, династическая любовь между помещиками и дворовыми. Нынче нет больше на Руси усердных слуг, преданных роду и племени своих господ. И это понятно. Помещик не верит в свою власть, не думает, что он будет отвечать за своих людей на Страшном судилище Христовом, а пользуется ею из выгоды. Слуга не верит в свою подчиненность и выносит насилие не как кару божию, не как искус, — а просто оттого, что он беззащитен;
сила солому
ломит.
— Распыхался уж очень Самойло-то Евтихыч, — прибавила Парасковья Ивановна точно в свое оправдание. — Не под
силу дерево
заломил.
—
Сила солому
ломит, Петр Елисеич… Ну, да что сделано, то сделано, и покойников с кладбища назад не носят. Как же ты теперь жить-то будешь, голубчик?
— Большой
силы человек!.. Смелый… прямо говорит — я! Бьют его, а он свое
ломит…
Иван Онуфрич весь синь от злости; губы его дрожат; но он сознает, что есть-таки в мире
сила, которую даже его бесспорное и неотразимое величие
сломить не может! Все он себе покорил, даже желудок усовершенствовал, а придорожного мужика покорить не мог!
А всему виной моя самонадеянность… Я думал, в кичливом самообольщении, что нет той
силы, которая может
сломить энергию мысли, энергию воли! И вот оказывается, что какому-то неопрятному, далекому городку предоставлено совершить этот подвиг уничтожения. И так просто! почти без борьбы! потому что какая же может быть борьба с явлениями, заключающими в себе лишь чисто отрицательные качества?
И ведь отлично он знал, что за это у нас не похвалят. С пеленок заставляли его лепетать:"
сила солому
ломит" — раз;"плетью обуха не перешибешь" — два;"уши выше лба не растут" — три; и все-таки полез! И географии-то когда учили, то приговаривали: Кола, Пинега, Мезень; Мезень, Мезень, Мезень!.. Нет-таки, позабыл и это! А теперь удивляется… чему?
Остальные дни Аннинька провела в величайшей ажитации. Ей хотелось уехать из Головлева немедленно, сейчас же, но дядя на все ее порывания отвечал шуточками, которые, несмотря на добродушный тон, скрывали за собой такое дурацкое упорство, какого никакая человеческая
сила сломить не в состоянии.
Карлик заболел и слег; неодолимость дела, за которое взялся этот оригинальный адвокат,
сломила и его
силу и его терпение.
Терпи, покорствуй, не противься злому, на земле не укрепляйся, ибо царствие божие не от мира сего, бог, дескать, не в
силе, коя тебя
ломит, а в правде, — что же это такое — правда, между тем?
Кипит крутой бой, бойцы сошлись и
ломят друг друга во всю
силу, яростно оспаривая победу.
— Что ж делать, товарищ:
сила солому
ломит. Сам гетман нагрянул на нас со всем войском…
Анна(из своей комнаты). Не по своей
силе, Пятеркин, дерево
ломишь.
Филицата (одна). Ну как мне себя не хвалить! Добрая-то я всегда была, а ума-то я в себе что-то прежде не замечала: все казалось, что мало его, не в настоящую меру; а теперь выходит, что в доме-то я умней всех. Вот чудо-то: до старости дожила, не знала, что я умна! Нет, уж я теперь про себя совсем иначе понимать буду. Какую
силу сломили! Ее и пушкой-то не прошибешь, а я вот нашла на нее грозу.
Устал он, выбился из
сил, взодрав за нынешний день чуть ли не целую десятину земли; ноет у него все тело,
ломит руки, трудно разгибать и сгибать спину, а он, небрежно болтая ногами, знай заливается во всю грудь...
Где умом возьмет, а где умом не возьмет, красой затуманит, черным глазом ум опьянит, — краса
силу ломит; и железное сердце, да пополам распаяется!
Силу сломили могучие страсти,
Гордую волю погнули напасти...
Недели в две меня
сломило совсем: ни аппетиту, ни
силы, ничего не стало!..
Бурям судьбы жестокой не мудрено было
сломить этот характер, не отличавшийся глубиною и
силою.
Отдохнул, лепешку съел. Нашел камень, принялся опять колодку сбивать. Все руки избил, а не сбил. Поднялся, пошел по дороге. Прошел с версту, выбился из
сил, — ноги
ломит. Ступит шагов десять и остановится. «Нечего делать, — думает, — буду тащиться, пока
сила есть. А если сесть, так и не встану. До крепости мне не дойти, а как рассветет, — лягу в лесу, переднюю, а ночью опять пойду».
Сила ломит и соломушку —
Поклонись пониже ей,
Чтобы старшие Еремушку
В люди вывели скорей.
Я не в
силах сдержать этот стон. О, как мучительно
ломит руку… Точно все кости сломаны вдребезги. О! Какая безумная боль!..
Ужасно, тяжко, невыносимо до крайности: лоб
ломит,
силы оставляют, а куда-то всеобщая тяга; в тесноте пред Глафирой расчистилось место: между ею и гробом уже нет никого, ее шлют, ей шепчут: подходите, идите проститься!
Шеметов ловко дернулся и охватил Борисоглебского. Началась борьба. Шеметов, ловкий и стройный, искусно увертывался от попыток Митрыча
сломить ему спину. Тела переплелись, напрягшиеся крепкие мышцы оставляли на коже красные следы. Митрыч с
силою налег на Шеметова, тот увернулся и брякнул Митрыча наземь, но Митрыч уж на земле подмял его под себя.
Тяжелый труд государя сравнительно рано
сломил его духовные и физические
силы.
Заранее ли предвкушал он всю сладость жестокого отмщения, придуманного им для врага своего, князя Василия Прозоровского, радовался ли гибели Якова Потапова, этого ничтожного сравнительно с ним по положению человека, но почему-то казавшегося ему опаснейшим врагом, которого он не в
силах был
сломить имевшеюся в руках его властию, чему лучшим доказательством служит то, что он, совместно с достойным своим помощником, Хлопом, подвел его под самоубийство, довел его до решимости казнить себя самому, хотя хвастливо, как мы видели, сказал своему наперснику об умершем: «Разве не достало бы на его шею другой петли, не нашлось бы и на его долю палача», но внутри себя таил невольно какое-то странное, несомненное убеждение, что «другой петли» для этого человека именно не достало бы и «палача не нашлось бы», — или, быть может, Григорий Лукьянович погрузился в сластолюбивые мечты о красавице княжне Евпраксии Васильевне, которую он теперь считал в своей власти, — не будем строить догадок и предупреждать событий.
— Егор, я — это было давно — поклялась никогда не возвращаться под кровлю дома моего отца, убийцы отца моего ребенка, но несчастье
сломило мою гордость, у меня теперь нет ни
силы, ни воли…
Для моих шестидесяти лет я еще достаточно крепок, и нет, кажется,
силы, что могла бы
сломить мою железную волю.