Неточные совпадения
Отчего я хотела и не сказала ему?» И в ответ на этот вопрос горячая краска стыда разлилась по ее
лицу.
Итак, я начал рассматривать
лицо слепого; но что прикажете прочитать на
лице, у которого нет глаз? Долго я глядел на него с невольным сожалением, как вдруг едва приметная улыбка пробежала по тонким губам его, и, не знаю
отчего, она произвела на меня самое неприятное впечатление. В голове моей родилось подозрение, что этот слепой не так слеп, как оно кажется; напрасно я старался уверить себя, что бельмы подделать невозможно, да и с какой целью? Но что делать? я часто склонен к предубеждениям…
Я вздрогнул от ужаса, когда убедился, что это была она; но
отчего закрытые глаза так впали?
отчего эта страшная бледность и на одной щеке черноватое пятно под прозрачной кожей?
отчего выражение всего
лица так строго и холодно?
отчего губы так бледны и склад их так прекрасен, так величествен и выражает такое неземное спокойствие, что холодная дрожь пробегает по моей спине и волосам, когда я вглядываюсь в него?..
Только в эту минуту я понял,
отчего происходил тот сильный тяжелый запах, который, смешиваясь с запахом ладана, наполнял комнату; и мысль, что то
лицо, которое за несколько дней было исполнено красоты и нежности,
лицо той, которую я любил больше всего на свете, могло возбуждать ужас, как будто в первый раз открыла мне горькую истину и наполнила душу отчаянием.
Вы что-то не весёлы стали;
Скажите,
отчего? Приезд не в пору мой?
Уж Софье Павловне какой
Не приключилось ли печали?
У вас в
лице, в движеньях суета.
— Здравствуйте, батюшка Евгений Васильич, — начал старичок и радостно улыбнулся,
отчего все
лицо его вдруг покрылось морщинами.
— Мало ли
отчего! Впрочем, перед кем можете вы быть виноватою? Передо мной? Это невероятно. Перед другими
лицами здесь в доме? Это тоже дело несбыточное. Разве перед братом? Но ведь вы его любите?
—
Отчего ты не ешь, Евгений? — спросил он, придав своему
лицу самое беззаботное выражение. — Кушанье, кажется, хорошо сготовлено.
На похоронах
отчима он вел ее между могил под руку и, наклоняя голову к плечу ее, шептал ей что-то, а она, оглядываясь, взмахивала головой, как голодная лошадь, и на
лице ее застыла мрачная, угрожающая гримаса.
— Из-за голубей потерял, — говорил он, облокотясь на стол, запустив пальцы в растрепанные волосы,
отчего голова стала уродливо огромной, а
лицо — меньше. — Хорошая женщина, надо сказать, но, знаете, у нее — эти общественные инстинкты и все такое, а меня это не опьяняет…
Он пошевелил кожей на голове,
отчего коротко остриженные волосы встали дыбом, а
лицо вытянулось и окаменело.
— Эх, господи, — вздохнул Митрофанов, распустив тугое
лицо,
отчего оно стало нелепо широким и плачевным, а синие щеки побурели. — Я понимаю, Клим Иванович, вы меня, так сказать, привлекаете! — Он трижды, мелкими крестиками, перекрестил грудь и сказал: — Я — готов, всею душой!
— Виноват, — сказал Рущиц, тоже понизив голос,
отчего он стал еще более гулким. Последнее, что осталось в памяти Самгина, — тело Тагильского в измятом костюме, с головой под столом, его желтое
лицо с прихмуренными бровями…
— Сами знаете, — шептал Митрофанов, сморщив
лицо,
отчего оно стало шершавым.
— Да, да, я так думаю! Правда? — спросила она, пытливо глядя в
лицо его, и вдруг, погрозив пальцем: — Вы — строгий! — И обратилась к нахмуренному Дмитрию: — Очень трудный язык, требует тонкий слух: тешу, чешу, потесать — потешать, утесать — утешать. Иван очень смеялся, когда я сказала: плотник утешает дерево топором. И — как это: плотник? Это значит — тельник, — ну, да! — Она снова пошла к младшему Самгину. —
Отчего вы были с ним нелюбезны?
Теперь, когда попу, точно на смех, грубо остригли космы на голове и бороду, — обнаружилось раздерганное, темненькое, почти синее
лицо, черные зрачки, застывшие в синеватых, масляных белках, и большой нос, прямой, с узкими ноздрями, и сдвинутый влево,
отчего одна половина
лица казалась больше другой.
— Что с вами? — спросила она. — Какое у вас
лицо!
Отчего?
Но она знала,
отчего у него такое
лицо, и внутренне скромно торжествовала, любуясь этим выражением своей силы.
Отчего вдруг, вследствие каких причин, на
лице девушки, еще на той неделе такой беззаботной, с таким до смеха наивным
лицом, вдруг ляжет строгая мысль? И какая это мысль? О чем? Кажется, все лежит в этой мысли, вся логика, вся умозрительная и опытная философия мужчины, вся система жизни!
Тут был и Викентьев. Ему не сиделось на месте, он вскакивал, подбегал к Марфеньке, просил дать и ему почитать вслух, а когда ему давали, то он вставлял в роман от себя целые тирады или читал разными голосами. Когда говорила угнетенная героиня, он читал тоненьким, жалобным голосом, а за героя читал своим голосом, обращаясь к Марфеньке,
отчего та поминутно краснела и делала ему сердитое
лицо.
— Ее история перестает быть тайной… В городе ходят слухи… — шептала Татьяна Марковна с горечью. — Я сначала не поняла,
отчего в воскресенье, в церкви, вице-губернаторша два раза спросила у меня о Вере — здорова ли она, — и две барыни сунулись слушать, что я скажу. Я взглянула кругом — у всех на
лицах одно: «Что Вера?» Была, говорю, больна, теперь здорова. Пошли расспросы, что с ней? Каково мне было отделываться, заминать! Все заметили…
— Что ты, дитя мое? Проститься пришла — Бог благословит тебя!
Отчего ты не ужинала? Где Николай Андреич? — сказала она. Но, взглянув на Марфеньку, испугалась. — Что ты, Марфенька? Что случилось? На тебе
лица нет: вся дрожишь? Здорова ли? Испугалась чего-нибудь? — посыпались вопросы.
«Должно быть, это правда: я угадал!» — подумал он и разбирал,
отчего угадал он, что подало повод ему к догадке? Он видел один раз Милари у ней, а только когда заговорил о нем — у ней пробежала какая-то тень по
лицу, да пересела она спиной к свету.
Райский смотрел, как стоял директор, как говорил, какие злые и холодные у него были глаза, разбирал,
отчего ему стало холодно, когда директор тронул его за ухо, представил себе, как поведут его сечь, как у Севастьянова от испуга вдруг побелеет нос, и он весь будто похудеет немного, как Боровиков задрожит, запрыгает и захихикает от волнения, как добрый Масляников, с плачущим
лицом, бросится обнимать его и прощаться с ним, точно с осужденным на казнь.
Я не знаю,
отчего это происходит: я хочу только сказать, что смеющийся, как и спящий, большею частью ничего не знает про свое
лицо.
Но
отчего у него постное
лицо?
1) Виновен ли крестьянин села Борков, Крапивенского уезда, Симон Петров Картинкин, 33 лет, в том, что 17-го января 188* года в городе N, замыслив лишить жизни купца Смелькова, с целью ограбления его, по соглашению с другими
лицами, дал ему в коньяке яду,
отчего и последовала смерть Смелькова, и похитил у него деньгами около 2500 рублей и брильянтовый перстень?
Вот
отчего точилось кровью сердце Алеши, и уж конечно, как я сказал уже, прежде всего тут стояло
лицо, возлюбленное им более всего в мире и оно же «опозоренное», оно же и «обесславленное»!
Подсудимый, буйный характером и разнузданный, не обидел меня предварительно, как сотню, может быть,
лиц в этом городе,
отчего многие и предупреждены против него заранее.
Старикам и молодым было неловко с ним, не по себе; они, бог знает
отчего, стыдились его неподвижного
лица, его прямо смотрящего взгляда, его печальной насмешки, его язвительного снисхождения.
— Чудеса завелись, — говорил один из них. — Послушали бы вы, что рассказывает этот мошенник, которому стоит только заглянуть в
лицо, чтобы увидеть вора; когда стали спрашивать,
отчего бежал он как полоумный, — полез, говорит, в карман понюхать табаку и вместо тавлинки вытащил кусок чертовой свитки,от которой вспыхнул красный огонь, а он давай бог ноги!
Это было маленькое существо, с морщинистым
лицом и большой «кичкой» на голове,
отчего голова казалась огромной.
Нельзя сказать, чтобы в этом пансионе господствовало последнее слово педагогической науки. Сам Рыхлинский был человек уже пожилой, на костылях. У него была коротко остриженная квадратная голова, с мясистыми чертами широкого
лица; плечи от постоянного упора на костыли были необыкновенно широки и приподняты,
отчего весь он казался квадратным и грузным. Когда же, иной раз, сидя в кресле, он протягивал вперед свои жилистые руки и, вытаращив глаза, вскрикивал сильным голосом...
Это был очень красивый юноша с пепельными волосами, матовым
лицом и выразительными серыми глазами. Он недавно перешел в нашу гимназию из Белой Церкви, и в своем классе у него товарищей не было. На переменах он ходил одинокий, задумчивый. Брови у него были как-то приподняты,
отчего сдвигались скорбные морщины, а на красивом лбу лежал меланхолический нимб…
На место Авдиева был назначен Сергей Тимофеевич Балмашевский. Это был высокий, худощавый молодой человек, с несколько впалой грудью и слегка сутулый.
Лицо у него было приятное, с доброй улыбкой на тонких губах, но его портили глаза, близорукие, с красными, припухшими веками. Говорили, что он страшно много работал,
отчего спина у него согнулась, грудь впала, а на веках образовались ячмени, да так и не сходят…
Любовь Андреевна.
Отчего у тебя
лицо такое? Ты нездоров? Шел бы, знаешь, спать…
Такое желание, справедливое в отвлечении, доказывает, однако, что критик совершенно не умел понять то темное царство, которое изображается у Островского и само предупреждает всякое недоумение о том,
отчего такие-то
лица пошлы, такие-то положения случайны, такие-то столкновения слабы.
— Ну, все-таки,
отчего же не попробовать? Не отчаивайтесь, — возразила Марья Дмитриевна и хотела потрепать ее по щеке, но взглянула ей в
лицо — и оробела. «Скромна, скромна, — подумала она, — а уж точно львица».
Лиза сидела против Помады и с напряженным вниманием смотрела через его плечо на неприятный рот докторши с беленькими, дробными мышиными зубками и на ее брови, разлетающиеся к вискам, как крылья копчика,
отчего этот лоб получал какую-то странную форму, не безобразную, но весьма неприятную для каждого привыкшего искать на
лице человека черт, более или менее выражающих содержание внутреннего мира.
Любка ловила ее руки, стремясь поцеловать, но экономка грубо их выдергивала. Потом вдруг побледнев, с перекошенным
лицом, закусив наискось дрожащую нижнюю губу, Эмма расчетливо и метко, со всего размаха ударила Любку по щеке,
отчего та опустилась на колени, но тотчас же поднялась, задыхаясь и заикаясь от рыданий.
—
Отчего же выучиться я не успел? — спросил правовед обиженным голосом и краснея в
лице.
Пустой перемены в
лице человеку не простим, а у него еще бог знает
отчего переменилось
лицо!
—
Отчего он умер? — отрывисто спросила она, чуть-чуть оборотясь ко мне, совершенно с тем же жестом и движением, как и вчера, когда, тоже выходя и стоя
лицом к дверям, спросила об Азорке.
Я вышел, сел. С полочки на стене прямо в
лицо мне чуть приметно улыбалась курносая асимметрическая физиономия какого-то из древних поэтов (кажется, Пушкина).
Отчего я сижу вот — и покорно выношу эту улыбку, и зачем все это: зачем я здесь,
отчего это нелепое состояние? Эта раздражающая, отталкивающая женщина, странная игра…
Снова медленный, тяжкий жест — и на ступеньках Куба второй поэт. Я даже привстал: быть не может! Нет, его толстые, негрские губы, это он…
Отчего же он не сказал заранее, что ему предстоит высокое… Губы у него трясутся, серые. Я понимаю: пред
лицом Благодетеля, пред
лицом всего сонма Хранителей — но все же: так волноваться…
В то время как на его
лице сменялся целый калейдоскоп гримас, эти глаза сохраняли постоянно одно выражение,
отчего мне всегда бывало как-то безотчетно-жутко смотреть на гаерство этого странного человека.
К счастию, лечивший его доктор, узнав отношения
лиц и поняв, кажется,
отчего болен пациент, нашел нужным, для успеха лечения, чтоб невеста не тревожила больного и оставляла его больше в покое, больше одного.
Александр прошел по всем комнатам, потом по саду, останавливаясь у каждого куста, у каждой скамьи. Ему сопутствовала мать. Она, вглядываясь в его бледное
лицо, вздыхала, но плакать боялась; ее напугал Антон Иваныч. Она расспрашивала сына о житье-бытье, но никак не могла добиться причины,
отчего он стал худ, бледен и куда девались волосы. Она предлагала ему и покушать и выпить, но он, отказавшись от всего, сказал, что устал с дороги и хочет уснуть.
Я знал, что Сонечка с матерью была за границею, где они пробыли года два и где, рассказывали, их вывалили в дилижансе и Сонечке изрезали
лицо стеклами кареты,
отчего она будто бы очень подурнела.
Другой клиент был совсем юноша, красный, как рак, без всякого признака капиллярной растительности на
лице,
отчего и казался как бы совершенно обнаженным.