Неточные совпадения
Говорил он так, что было ясно: думает не о том, что говорит. Самгин присмотрелся к его круглому
лицу с бородавкой над правой бровью и подумал, что с таким
лицом артисты в
опере «Борис Годунов» поют роль Дмитрия.
Она
оперла локти на колени, положила
лицо на руки.
Я думал, что Иленька Грап плюнет мне в
лицо, когда меня встретит, и, сделав это, поступит справедливо; что
Оперов радуется моему несчастью и всем про него рассказывает; что Колпиков был совершенно прав, осрамив меня у Яра; что мои глупые речи с княжной Корнаковой не могли иметь других последствий, и т. д., и т. д.
Голос у сангвиника приятный, сочный, глаза умные, насмешливые,
лицо благодушное, несколько помятое от частого употребления пива и долгого лежанья на диване; по-видимому, он мог бы рассказать мне много интересного про
оперу, про свои любовные похождения, про товарищей, которых он любит, но, к сожалению, говорить об этом не принято. А я бы охотно послушал.
Здесь уже было очень холодно и по обыкновению сыро, что, впрочем, все-таки идет Петербургу гораздо более, нежели его демисезонное лето, которое ему совсем не к
лицу, не к чину и не к характеру, которое ему никогда не удается, да и вовсе ему не нужно: зима с окаменевшею Невою, с катками,
оперой и с газом в фонарях ему гораздо больше кстати.
Актер охотно сел за пианино и запел цыганский романс. Он, собственно, не пел его, а скорее рассказывал, не выпуская изо рта сигары, глядя в потолок, манерно раскачиваясь. Женщины вторили ему громко и фальшиво, стараясь одна поспеть раньше другой в словах. Потом Сашка Штральман прекрасно имитировал фонограф, изображал в
лицах итальянскую
оперу и подражал животным. Карюков танцевал фанданго и все спрашивал новые бутылки.
— Смотри же, — заметила Ненила Макарьевна, погладила ее по щеке и вышла вслед за мужем. Маша прислонилась к спинке кресел, опустила голову на грудь, скрестила пальцы и долго глядела в окно, прищурив глазки… Легкая краска заиграла на свежих ее щеках; со вздохом выпрямилась она, принялась было шить, уронила иголку,
оперла лицо на руку и, легонько покусывая кончики ногтей, задумалась… потом взглянула на свое плечо, на свою протянутую руку, встала, подошла к зеркалу, усмехнулась, надела шляпу и пошла в сад.
Этот характер был загроможден, утоплен, так сказать, во множестве других
лиц и происшествий романа; когда же он вырвался на сцену в
опере, где он хотя не так полон, но зато сделался виднее — его высокое достоинство обозначилось ярко.
Что же касается его сестры, то это
лицо совсем из другой
оперы.
Она прочла «Мечты королевы» Надсона и кусок прозы. Но каким голосом прочла! Это была целая
опера, целое богатство, целое огромное состояние звуков! Ее
лица нам не было видно, но все ее существо, начиная с приподнятых узких плеч и серой пышной массы волос и кончая пальцами опущенных, бессильно повисших вдоль тела рук, — все выражало трагизм того, что она читала.
Этот граф приходится как-то родственником Вениаминовой. Он сочиняет разные романсы. Кажется, написал целую
оперу. Он такого же роста, как Домбрович, только толще и неуклюжее его.
Лицо у него красное, губастое, с бакенбардами и нахмуренными бровями. Словом, очень противный. С Домбровичем он на ты. Подсел ко мне, задрал ноги ужасно и начал болтать всякий вздор. Его jargon в том же роде, как у Домбровича, но только в десять раз грубее. Он как сострит, сейчас же и рассмеется сам. А мне совсем не было смешно.