Более истинное, несравненно глубочайшее влияние произвела
литературная эпоха, начавшаяся с Лессинга; космополитическая и совершеннолетняя, она старалась развить национальные элементы в общечеловеческие; это была великая задача и Гердера, и Канта, и Шиллера, и Гёте.
Неточные совпадения
Вообще Москва входила тогда в ту
эпоху возбужденности умственных интересов, когда
литературные вопросы, за невозможностью политических, становятся вопросами жизни.
Оставя две капитальные стороны пьесы, которые так явно говорят за себя и потому имеют большинство почитателей, — то есть картину
эпохи, с группой живых портретов, и соль языка, — обратимся сначала к комедии как к сценической пьесе, потом как к комедии вообще, к ее общему смыслу, к главному разуму ее в общественном и
литературном значении, наконец, скажем и об исполнении ее на сцене.
Появление этого романа составляет
эпоху в жизни Загоскина, в
литературном и общественном отношении.
I в. до н. э., сложившаяся в
эпоху эллинизма, с центром в г. Александрии (Египет); «парнасство» —
литературное движение во Франции во 2‑й пол. XIX в.; группа поэтов «Парнас» во главе с Ш. Леконт де Лилем провозгласила принцип «искусства для искусства»; «академизм» — направление в изобразительном искусстве XVI–XIX вв.; в широком смысле — канонизация идеалов и принципов искусства прошлого.] — естественно возникают в процессе кристаллизации художественного канона.
Когда-нибудь и эта скромная
литературная личность будет оценена. По своей подготовке, уму и вкусу он был уже никак не ниже тогдашних своих собратов по критике (не исключая и критиков"Современника","
Эпохи"и"Русского слова"). Но в нем не оказалось ничего боевого, блестящего, задорного, ничего такого, что можно бы было противопоставить такому идолу тогдашней молодежи, как Писарев.
Студентом в Дерпте, усердно читая все журналы, я знаком был со всем, что Дружинин написал выдающегося по
литературной критике. Он до сих пор, по-моему, не оценен еще как следует. В эти годы перед самой
эпохой реформ Дружинин был самый выдающийся критик художественной беллетристики, с определенным эстетическим credo. И все его ближайшие собраты — Тургенев, Григорович, Боткин, Анненков — держались почти такого же credo. Этого отрицать нельзя.
Щепкин по своему культурному складу принадлежал к той
эпохе в художественно-литературной жизни Москвы, когда связь актера с интеллигенцией — какая была у него — являлась редким фактом.
Добролюбов уже умирал. Его нигде нельзя было встретить. И вышло так, что едва ли не с одним из корифеев
литературного движения той
эпохи я лично не познакомился и даже не видал его, хотя бы издали, как это случилось у меня с Чернышевским.
Париж уже не давал мне, особенно как газетному сотруднику, столько же нового и захватывающего. Да и мне самому для моего личного развития, как человеку моей
эпохи и писателю, хотелось войти гораздо серьезнее и полнее в жизнь английской"столицы мира", в
литературное, мыслительное и общественно-политическое движение этой своеобразной жизни.
Вообще же, насколько я мог в несколько бесед (за ноябрь и декабрь того сезона) ознакомиться с
литературными вкусами и оценками А. И., он ценил и талант и творчество как человек пушкинской
эпохи, разделял и слабость людей его
эпохи к Гоголю, забывая о его"Переписке", и я хорошо помню спор, вышедший у меня на одной из сред не с ним, а с Е.И.Рагозиным по поводу какой-то пьесы, которую тогда давали на одном из жанровых театров Парижа.