Неточные совпадения
«Зачем ему пропадать?» —
сказал лесник и поднял топор.
Поздравила я моего ямщика.
«Зимовка тут есть недалеко, —
Сказал он, — рассвета дождемся мы в ней!»
Подъехали мы, разбудили
Каких-то убогих лесных сторожей,
Их дымную печь затопили.
Рассказывал ужасы житель лесной,
Да я его сказки забыла…
Согрелись мы чаем. Пора на покой!
Метель всё ужаснее выла.
Лесник покрестился, ночник погасил
И с помощью пасынка Феди
Огромных два камня к дверям привалил.
«Зачем?» — «Одолели медведи...
— Кузьмы? О, господи!.. Что же теперь будет? Как ведь просил я Бузыгу: не трогай из нашего села коней — на тебе! — вздыхал Козел, возясь у себя на печке. — Василь, ты помни, если будут спрашивать, куда ходили, — говори — в казенный лес за лыками. А лыки,
скажи,
лесник отнял. Слышишь?
— Эх… идтить надо-ть, —
сказал он с сожалением. — Ну, да ничего не поделаешь… Пожар, видишь, перекинулся к нам в Кислинскую дачу, так вот лесничий велел всех
лесников согнать… Сейчас объездчик приезжал верхом.
— Так и есть, он самый, —
сказал лесник, подымая фонарь на высоту лица. — А это кто с вами? Никак сердюковский барчук? Здравия желаем, Миколай Миколаич. Должно, ночевать будете? Милости просим. А я-то думаю себе: кто такой кричит? Ружье захватил на всякий случай.
— Она у меня любит книги читать, — задумчиво
сказал лесник. — Дух этот новый и её касается. Я смеюсь ей — кто тебя, Еленка, учёную-то замуж возьмёт? А она, глупая, сердится! На днях здесь Ольга Давыдовна была, — знаешь, сухопаренькая учительница из Малинок? — так говорит: пришло, дескать, время русскому народу перехода через чёрное море несчастья своего в землю светлую, обетованную — да-а!
Мне хочется
сказать ему о Филиппе — я уже трижды виделся с ним и сыном
лесника, но что-то смущает меня, и, не решаясь обрадовать товарищей, я говорю только два слова...
— Не понимаю ничего! — восклицает Варя, отбрасывая шитьё и убегая к печи, где вскипел самовар. — Всё у него не собрано в голове, всё разрознено. Вас он ненавистью ненавидит и боится, Кузина ругает: старый дьявол, богоотступник он, дескать, всю душу мне перевернул, жизни лишил, колдун он, крамольник! Он всё знает: и про сходки по деревням, и что у
лесника беглый сын воротился — всё сегодня
сказал!
— Говорите же, сколько надо вам за проводника? Три целковых хотите? —
сказал Патап Максимыч, обращаясь к
лесникам.
— Коего шута на конце лесованья они не видали здесь? —
сказал дядя Онуфрий. — Опять же колокольцев не слыхать, а начальство разве без колокольца поедет? Гляди, лысковцы [Оптовые лесопромышленники из Лыскова. Их не любят
лесники за обманы и обиды.] не нагрянули ль… Пусто б им было!.. Больше некому. Пойти посмотреть самому, — прибавил он, направляясь к лесенке.
Патап Максимыч, посмотрев на Петряя, подумал, что от подростка в пути большого проку не будет. Заметив, что не только дядя Онуфрий, но и вся артель недовольна, что «подсыпке» ехать досталось,
сказал, обращаясь к
лесникам...
Петряйка вскочил, обулся и, подойдя к глиняному рукомойнику, сплеснул лицо. Нельзя
сказать, чтоб он умылся, он размазал только копоть, обильно насевшую на лицах, шеях и руках обитателей зимницы…
Лесники люди непривередливые: из грязи да из копоти зиму-зименскую не выходят…
— Ничего, все равно поедем! —
сказала Наташа. — Это Дениса свиньи,
лесника; их и без того следовало пригнать домой; вон куда они забрели, их еще волки съедят! Поедем к Денису, он нас молоком напоит. Его сторожка сейчас там, на полянке.
Варвара Васильевна провела Токарева, Катю, Вегнера и Ольгу Петровну к лесной сторожке. К ним навстречу вышел
лесник — худощавый, с красным носом, в пиджаке. Варвара Васильевна
сказала...
Луговину уже скосили и убрали. Покос шел в лесу. Погода была чудесная, нужно было спешить. Мама взяла человек восемь поденных косцов; косили и мы с Герасимом, Петром и
лесником Денисом. К полднику (часов в пять вечера) приехала на шарабане мама, осмотрела работы и уехала. Мне
сказала, чтобы я вечером, когда кончатся работы, привез удой.
Я был очень доволен своею статью. Собрал к себе товарищей и прочел. Много спорили. Был, между прочим, и Печерников. На следующий день он мне
сказал в университете, что передал содержание моего реферата своему сожителю по комнате, студенту-леснику Кузнецову, — тот на него напал так, что не дал спать до трех часов ночи.
— Справедливо многое, что здесь описано, —
сказал Владимир, читавший доселе выписку из завещания Кропотова с жадным и грустным вниманием. — Пригожая, добрая женщина, подарившая мне гусли, и теперь представляется мне, как в сновидении; но и теперь
скажу: она не была моя мать. Выслушайте, что открыл мне сам Андрей Денисов, встретившийся со мною на днях в хижине здешнего
лесника.
— Изволь припомнить себе крупные словецки, которые говорил тебе в доме
лесника седой плут. Я подслушал все тогда сквозь стенку: цто делать? таков наш обыцай! По цести, хотелось мне тогда шепнуть тебе, цтоб ты пришиб ему язык одназды на веки веков, аминь! но Бог Иакова и Авраама свидетель, цто мне не было никакого на то способа. Как скоро ты ушел, наш седой плут давай проклинать тебя. О! лихо тебе будет,
сказал я ему, цто ты обизаешь этого праведника.