Трифонов часа два возил Самгиных по раскаленным улицам в шикарнейшей коляске, запряженной парою очень тяжелых,
ленивых лошадей, обильно потел розовым потом и, часто вытирая голое лицо кастрата надушенным платком, рассказывал о достопримечательностях Астрахани тоже клетчатыми, как его костюм, серенькими и белыми словами; звучали они одинаково живо.
Неточные совпадения
Заметив и сам, что находился не в надежном состоянии, он стал наконец отпрашиваться домой, но таким
ленивым и вялым голосом, как будто бы, по русскому выражению, натаскивал клещами на
лошадь хомут.
Их везла пара сытых
лошадей, ехавших медленной рысью; в груди у них что-то отдавалось, точно икота. Кучер держал кнут в кулаке, вожжи лежали у него на коленях, и он изредка подергивал ими, с
ленивым любопытством и зевотой поглядывая на знакомые предметы по сторонам.
Лошади ленивой рысью тащились по песку; колеса визжали, жар морил; мы с бароном Крюднером молчали.
Колосья тихо бьют вас по лицу, васильки цепляются за ноги, перепела кричат кругом,
лошадь бежит
ленивой рысью.
Шатры номадов. Вокруг шатров пасутся овцы,
лошади, верблюды. Вдали лес олив и смоковниц. Еще дальше, дальше, на краю горизонта к северо — западу, двойной хребет высоких гор. Вершины гор покрыты снегом, склоны их покрыты кедрами. Но стройнее кедров эти пастухи, стройнее пальм их жены, и беззаботна их жизнь в
ленивой неге: у них одно дело — любовь, все дни их проходят, день за днем, в ласках и песнях любви.
Опять дорога,
ленивое позванивание колокольчика, белая лента шоссе с шуршащим под колесами свежим щебнем, гулкие деревянные мосты, протяжный звон телеграфа… Опять станция, точь — в-точь похожая на первую, потом синие сумерки, потом звездная ночь и фосфорические облака, как будто налитые лунным светом… Мать стучит в оконце за козлами, ямщик сдерживает
лошадей. Мать спрашивает, не холодно ли мне, не сплю ли я и как бы я не свалился с козел.
Мы с версту мчимся во весь дух. Ямщик то и дело оглядывается назад, очевидно с желанием уловить впечатление, которое произведет на меня эта безумная скачка. Наконец
лошади мало-помалу начинают сами убавлять шагу и кончают обыкновенною
ленивою рысью.
Между тем черное оконце над яслями, до сих пор невидимое, стало сереть и слабо выделяться в темноте.
Лошади жевали
ленивее, и одна за другою вздыхали тяжело и мягко. На дворе закричал петух знакомым криком, звонким, бодрым и резким, как труба. И еще долго и далеко кругом разливалось в разных местах, не прекращаясь, очередное пение других петухов.
Будучи послан раз в город на подторжье, он ехал верхом на очень
ленивой и упрямой
лошади. Зная такой нрав своего коня, Савка взял с собою на всякий случай потихоньку хорошее березовое полено, которым надеялся запечатлеть сувенир в бока своего меланхолического буцефала. Кое-что в этом роде он и успел уже сделать и настолько переломить характер своего коня, что тот, потеряв терпение, стал понемножку припрыгивать.
Жеребец, проводив неведомых гостей с полверсты, весело возвращался обратно к своему гарему, а наши
лошади уныло опускали головы и
ленивою хлынью продолжали бежать по роскошным пустынным лугам.
Молодой сон был нашим спасеньем в этом долгом пути. Убаюкиваемые неровной дорогой,
ленивой трусцой
лошадей, позваниваньем бубенцов и однообразием картин, мы проводили большую часть времени в полузабытьи. Засыпая иной раз при свете тусклой вечерней зари и просыпаясь темною ночью под шипенье легкой метели, я часто терял границу между сном и действительностью. Сны порой бывали теплые и яркие, как действительность, холодная действительность походила на кошмарный сон.
До брода Назаров ехал тряскою рысью, а когда перебрался через реку и перед ним в ночи жутко встала высокая стена молчаливого хвойного леса,
лошадь снова пошла
ленивым шагом.
И Крюков даже засмеялся, точно впервые за весь день задал себе этот вопрос. Тотчас же от сердца его отлегла скука и в
ленивых глазах заблестело удовольствие. Он ударил по
лошади…
Большая белая, в гречке,
лошадь первая схватила приказание и перешла в
ленивый казенный шаг. Ольга вся в поту села боком на панно, свесив свои волшебные ножки.
Он сидел совершенно посередине, с ногами, а не сбоку, роста был слишком большого, голос у него был
ленивый, шапка какая-то не ямская — большая, раскачивающаяся в разные стороны; да и понукал он
лошадей не так, как следует, а держа вожжи в обеих руках, точно как лакей, который сел на козлы за кучера, и, главное, не доверял я ему почему-то за то, что у него уши были подвязаны платком.