Неточные совпадения
Артемий Филиппович. Не судьба, батюшка, судьба — индейка: заслуги привели к тому. (
В сторону.)Этакой свинье
лезет всегда
в рот счастье!
Лезет мне
в глаза с обрученьем!..
Пошел, пошел! чего
лезешь? (Упирается первому руками
в брюхо и выпирается вместе с ним
в прихожую, захлопнув за собою дверь.)
Осип приносит свечу. Хлестаков печатает.
В это время слышен голос Держиморды: «Куда
лезешь, борода? Говорят тебе, никого не велено пускать».
Артемий Филиппович (
в сторону).Эка, черт возьми, уж и
в генералы
лезет! Чего доброго, может, и будет генералом. Ведь у него важности, лукавый не взял бы его, довольно. (Обращаясь к нему.)Тогда, Антон Антонович, и нас не позабудьте.
Митрофан. И теперь как шальной хожу. Ночь всю така дрянь
в глаза
лезла.
— Вот он вас проведет
в присутствие! — сказал Иван Антонович, кивнув головою, и один из священнодействующих, тут же находившихся, приносивший с таким усердием жертвы Фемиде, что оба рукава лопнули на локтях и давно
лезла оттуда подкладка, за что и получил
в свое время коллежского регистратора, прислужился нашим приятелям, как некогда Виргилий прислужился Данту, [Древнеримский поэт Вергилий (70–19 гг. до н. э.)
в поэме Данте Алигьери (1265–1321) «Божественная комедия» через Ад и Чистилище провожает автора до Рая.] и провел их
в комнату присутствия, где стояли одни только широкие кресла и
в них перед столом, за зерцалом [Зерцало — трехгранная пирамида с указами Петра I, стоявшая на столе во всех присутственных местах.] и двумя толстыми книгами, сидел один, как солнце, председатель.
Но поручик уже почувствовал бранный задор, все пошло кругом
в голове его; перед ним носится Суворов, он
лезет на великое дело.
У всякого есть свой задор: у одного задор обратился на борзых собак; другому кажется, что он сильный любитель музыки и удивительно чувствует все глубокие места
в ней; третий мастер лихо пообедать; четвертый сыграть роль хоть одним вершком повыше той, которая ему назначена; пятый, с желанием более ограниченным, спит и грезит о том, как бы пройтиться на гулянье с флигель-адъютантом, напоказ своим приятелям, знакомым и даже незнакомым; шестой уже одарен такою рукою, которая чувствует желание сверхъестественное заломить угол какому-нибудь бубновому тузу или двойке, тогда как рука седьмого так и
лезет произвести где-нибудь порядок, подобраться поближе к личности станционного смотрителя или ямщиков, — словом, у всякого есть свое, но у Манилова ничего не было.
То садился он на диван, то подходил к окну, то принимался за книгу, то хотел мыслить, — безуспешное хотенье! — мысль не
лезла к нему
в голову.
То старался ни о чем не мыслить, — безуспешное старание! — отрывки чего-то похожего на мысли, концы и хвостики мыслей
лезли и отовсюду наклевывались к нему
в голову.
А уж куды бывает метко все то, что вышло из глубины Руси, где нет ни немецких, ни чухонских, ни всяких иных племен, а всё сам-самородок, живой и бойкий русский ум, что не
лезет за словом
в карман, не высиживает его, как наседка цыплят, а влепливает сразу, как пашпорт на вечную носку, и нечего прибавлять уже потом, какой у тебя нос или губы, — одной чертой обрисован ты с ног до головы!
Мужчины почтенных лет, между которыми сидел Чичиков, спорили громко, заедая дельное слово рыбой или говядиной, обмакнутой нещадным образом
в горчицу, и спорили о тех предметах,
в которых он даже всегда принимал участие; но он был похож на какого-то человека, уставшего или разбитого дальней дорогой, которому ничто не
лезет на ум и который не
в силах войти ни во что.
Чичиков хотел было
лезть в карман, но почувствовал, <что> поясницу его приятно окружает чья-то весьма деликатная рука, и уши его услышали...
Несмотря на врожденную склонность их к послушанию, по некоторой игривости природы,
в которой не отказано даже и корове, весьма многие из них любят воображать себя передовыми людьми, «разрушителями» и
лезть в «новое слово», и это совершенно искренно-с.
Все
лезут в Миколкину телегу с хохотом и остротами.
— Я говорю про этих стриженых девок, — продолжал словоохотливый Илья Петрович, — я прозвал их сам от себя повивальными бабками и нахожу, что прозвание совершенно удовлетворительно. Хе! хе!
Лезут в академию, учатся анатомии; ну скажите, я вот заболею, ну позову ли я девицу лечить себя? Хе! хе!
Уж ведь совсем убитый хожу, а тут еще дурь
в голову
лезет!
Дико́й. Да что ты ко мне
лезешь со всяким вздором! Может, я с тобой и говорить-то не хочу. Ты должен был прежде узнать,
в расположении я тебя слушать, дурака, или нет. Что я тебе — ровный, что ли? Ишь ты, какое дело нашел важное! Так прямо с рылом-то и
лезет разговаривать.
Лезет мне
в голову мечта какая-то.
И лаять, и визжать, и рваться,
Ну, так и
лезет в драку с ним.
Однажды Лебедь, Рак да Щука
Везти с поклажей воз взялись,
И вместе трое все
в него впряглись;
Из кожи
лезут вон, а возу всё нет ходу!
Поклажа бы для них казалась и легка:
Да Лебедь рвётся
в облака,
Рак пятится назад, а Щука тянет
в воду.
Кто виноват из них, кто прав, — судить не нам;
Да только воз и ныне там.
Осада! приступ! злые волны,
Как воры,
лезут в окна.
Он хотел было пуститься опять
в объяснения, но Пугачев его прервал: «Как ты смел
лезть ко мне с такими пустяками? — вскричал он, выхватя бумагу из рук секретаря и бросив ее
в лицо Савельичу.
Добро Алексей Иваныч: он за душегубство и из гвардии выписан, он и
в господа бога не верует; а ты-то что? туда же
лезешь?»
Ох, род людской! пришло
в забвенье,
Что всякий сам туда же должен
лезть,
В тот ларчик, где ни стать, ни сесть.
И я чего хочу, когда всё решено?
Мне
в пе́тлю
лезть, а ей смешно.
И я
в чины бы
лез, да неудачи встретил,
Как, может быть, никто и никогда...
А баба, которая приходила жаловаться, что ее «на колотики подняло» (значения этих слов она, впрочем, сама растолковать не умела), только кланялась и
лезла за пазуху, где у ней лежали четыре яйца, завернутые
в конец полотенца.
К довершению всего, мужики начали между собою ссориться: братья требовали раздела, жены их не могли ужиться
в одном доме; внезапно закипала драка, и все вдруг поднималось на ноги, как по команде, все сбегалось перед крылечко конторы,
лезло к барину, часто с избитыми рожами,
в пьяном виде, и требовало суда и расправы; возникал шум, вопль, бабий хныкающий визг вперемежку с мужскою бранью.
Особенно
лезло в глаза распоротое брюхо дивана, откуда торчали пружины и клочья набивки.
Но — чтобы
в дела мои не
лезли иначе, как словесно!
Со двора,
в открытое окно, навязчиво
лез унылый свист дудок шарманки. Влетел чей-то завистливый и насмешливый крик...
Все
в нем не согласовалось, спорило, и особенно назойливо
лез в глаза его маленький, узколобый череп, скудно покрытый светлыми волосами, вытянутый к затылку.
— А ты, Семен, все-таки
в сектанты
лезешь, — насмешливо оборвал Дьякон его речь и посоветовал: — Ты бы молока пил побольше, оно тебе полезнее.
«Черт знает, какая чепуха
лезет в голову».
— Самоубийственно пьет. Маркс ему вреден. У меня сын тоже насильно заставляет себя веровать
в Маркса. Ему — простительно. Он — с озлобления на людей за погубленную жизнь. Некоторые верят из глупой, детской храбрости: боится мальчуган темноты, но —
лезет в нее, стыдясь товарищей, ломая себя, дабы показать: я-де не трус! Некоторые веруют по торопливости, но большинство от страха. Сих, последних, я не того… не очень уважаю.
— Меня к страху приучил хозяин, я у трубочиста жил, как я — сирота. Бывало, заорет: «
Лезь, сволочь, сукиного сына!»
В каменную стену полезешь, не то что куда-нибудь. Он и печник был. Ему смешно было, что я боюсь.
— Ну, конечно, — сказала Марина, кивнув головой. — Долго жил
в обстановке, где ко всему привык и уже не замечал вещей, а теперь все вещи стали заметны,
лезут в глаза, допытываются: как ты поставишь нас?
— Да. Невесело. Теперь, когда жадные дураки и лентяи начнут законодательствовать, — распродадут они Россию. Уже
лезут в Среднюю Азию, а это у нас — голый бок! И англичане прекрасно знают, что — голый…
Он как будто нарочно подбирал слова на «о», и они напористо
лезли в уши.
Бойкая рыжая лошаденка быстро и легко довезла Самгина с вокзала
в город; люди на улицах, тоже толстенькие и немые, шли навстречу друг другу спешной зимней походкой; дома, придавленные пуховиками снега, связанные заборами, прочно смерзлись, стояли крепко; на заборах, с розовых афиш,
лезли в глаза черные слова: «Горе от ума», — белые афиши тоже черными словами извещали о втором концерте Евдокии Стрешневой.
Отовсюду
лезли в глаза розетки, гирлянды, вензеля и короны, сияли золотом слова «Боже, царя храни» и «Славься, славься, наш русский царь»; тысячи национальных флагов свешивались с крыш, торчали изо всех щелей, куда можно было сунуть древко.
— Не фартит нам, господин, — звонко пожаловался лысый, — давят нас, здешних грешников, налогами! Разорения — сколько хошь, а прикопления — никак невозможно исделать. Накопишь пятиалтынный, сейчас
в карман
лезут — подай сюда! И — прощай монета. И монета и штаны. Тут тебе и земство, тут тебе и все…
— Стойте, братцы! Достоверно говорю: я
в начальство вам не
лезу, этого мне не надо, у меня имеется другое направление… И давайте прекратим посторонний разговор. Возьмем дело
в руки.
Лютов задыхался от возбуждения, переступал с ноги на ногу, бородка его
лезла в лицо Кутузова, он размахивал платком и кричал...
— Так вот — провел недель пять на лоне природы. «Лес да поляны, безлюдье кругом» и так далее. Вышел на поляну, на пожог, а из ельника
лезет Туробоев. Ружье под мышкой, как и у меня. Спрашивает: «Кажется, знакомы?» — «Ух, говорю, еще как знакомы!» Хотелось всадить
в морду ему заряд дроби. Но — запнулся за какое-то но. Культурный человек все-таки, и знаю, что существует «Уложение о наказаниях уголовных». И знал, что с Алиной у него — не вышло. Ну, думаю, черт с тобой!
Праздная дворня сидит у ворот; там слышатся веселые голоса, хохот, балалайка, девки играют
в горелки; кругом его самого резвятся его малютки,
лезут к нему на колени, вешаются ему на шею; за самоваром сидит… царица всего окружающего, его божество… женщина! жена!