Неточные совпадения
Она
лежала в
постели с открытыми глазами, глядя при свете одной догоравшей свечи
на лепной карниз потолка и
на захватывающую часть его тень от ширмы, и живо представляла себе, что̀ он будет чувствовать, когда ее уже не будет и она будет для него только одно воспоминание.
Он
лежал в первой комнате
на постели, подложив одну руку под затылок, а другой держа погасшую трубку; дверь во вторую комнату была заперта
на замок, и ключа в замке не было. Я все это тотчас заметил… Я начал кашлять и постукивать каблуками о порог — только он притворялся, будто не слышит.
Татьяна, по совету няни
Сбираясь ночью ворожить,
Тихонько приказала в бане
На два прибора стол накрыть;
Но стало страшно вдруг Татьяне…
И я — при мысли о Светлане
Мне стало страшно — так и быть…
С Татьяной нам не ворожить.
Татьяна поясок шелковый
Сняла, разделась и в
постельЛегла. Над нею вьется Лель,
А под подушкою пуховой
Девичье зеркало
лежит.
Утихло всё. Татьяна спит.
Накануне погребения, после обеда, мне захотелось спать, и я пошел в комнату Натальи Савишны, рассчитывая поместиться
на ее
постели,
на мягком пуховике, под теплым стеганым одеялом. Когда я вошел, Наталья Савишна
лежала на своей
постели и, должно быть, спала; услыхав шум моих шагов, она приподнялась, откинула шерстяной платок, которым от мух была покрыта ее голова, и, поправляя чепец, уселась
на край кровати.
И каким образом этот «похвальный лист» очутился вдруг
на постели, подле Катерины Ивановны? Он
лежал тут же, у подушки; Раскольников видел его.
Мебель соответствовала помещению: было три старых стула, не совсем исправных, крашеный стол в углу,
на котором
лежало несколько тетрадей и книг; уже по тому одному, как они были запылены, видно было, что до них давно уже не касалась ничья рука; и, наконец, неуклюжая большая софа, занимавшая чуть не всю стену и половину ширины всей комнаты, когда-то обитая ситцем, но теперь в лохмотьях, и служившая
постелью Раскольникову.
Час спустя Павел Петрович уже
лежал в
постели с искусно забинтованною ногой. Весь дом переполошился; Фенечке сделалось дурно. Николай Петрович втихомолку ломал себе руки, а Павел Петрович смеялся, шутил, особенно с Базаровым; надел тонкую батистовую рубашку, щегольскую утреннюю курточку и феску, не позволил опускать шторы окон и забавно жаловался
на необходимость воздержаться от пищи.
«Странный человек этот лекарь!» — думала она,
лежа в своей великолепной
постели,
на кружевных подушках, под легким шелковым одеялом… Анна Сергеевна наследовала от отца частицу его наклонности к роскоши. Она очень любила своего грешного, но доброго отца, а он обожал ее, дружелюбно шутил с ней, как с ровней, и доверялся ей вполне, советовался с ней. Мать свою она едва помнила.
Самгин в одной штанине бросился к
постели, выхватил из ночного столика браунинг, но, бросив его
на постель, надел брюки, туфли, пиджак и снова подбежал к окну; солдат, стрелявший с колена, переваливаясь с бока
на бок, катился по мостовой
на панель, тот, что был впереди его, — исчез, а трое все еще
лежали, стреляя.
Дмитрий
лежал на койке, ступня левой ноги его забинтована; в синих брюках и вышитой рубахе он был похож
на актера украинской труппы. Приподняв голову, упираясь рукою в
постель, он морщился и бормотал...
Ушел. Диомидов
лежал, закрыв глаза, но рот его открыт и лицо снова безмолвно кричало. Можно было подумать: он открыл рот нарочно, потому что знает: от этого лицо становится мертвым и жутким.
На улице оглушительно трещали барабаны, мерный топот сотен солдатских ног сотрясал землю. Истерически лаяла испуганная собака. В комнате было неуютно, не прибрано и душно от запаха спирта.
На постели Лидии
лежит полуидиот.
Клим не помнил, как он добежал до квартиры Сомовых, увлекаемый Любой. В полутемной спальне, — окна ее были закрыты ставнями, —
на растрепанной, развороченной
постели судорожно извивалась Софья Николаевна, ноги и руки ее были связаны полотенцами, она
лежала вверх лицом, дергая плечами, сгибая колени, била головой о подушку и рычала...
Он вошел не сразу. Варвара успела лечь в
постель,
лежала она вверх лицом, щеки ее опали, нос заострился; за несколько минут до этой она была согнутая, жалкая и маленькая, а теперь неестественно вытянулась, плоская, и лицо у нее пугающе строго. Самгин сел
на стул у кровати и, гладя ее руку от плеча к локтю, зашептал слова, которые казались ему чужими...
На другой день он проснулся рано и долго
лежал в
постели, куря папиросы, мечтая о поездке за границу. Боль уже не так сильна, может быть, потому, что привычна, а тишина в кухне и
на улице непривычна, беспокоит. Но скоро ее начали раскачивать толчки с улицы в розовые стекла окон, и за каждым толчком следовал глухой, мощный гул, не похожий
на гром. Можно было подумать, что
на небо, вместо облаков, туго натянули кожу и по коже бьют, как в барабан, огромнейшим кулаком.
Это было хорошо, потому что от неудобной позы у Самгина болели мускулы. Подождав, когда щелкнул замок ее комнаты, он перешел
на постель, с наслаждением вытянулся, зажег свечу, взглянул
на часы, — было уже около полуночи.
На ночном столике
лежал маленький кожаный портфель, из него торчала бумажка, — Самгин машинально взял ее и прочитал написанное круглым и крупным детским почерком...
Когда он, очнувшись, возвратился в свою комнату, Макаров, голый по пояс,
лежал на его
постели, над ним наклонился незнакомый, седой доктор и, засучив рукава, ковырял грудь его длинной, блестящей иглой, говоря...
Клим почувствовал себя умиленным. Забавно было видеть, что такой длинный человек и такая огромная старуха живут в игрушечном домике, в чистеньких комнатах, где много цветов, а у стены
на маленьком, овальном столике торжественно
лежит скрипка в футляре. Макарова уложили
на постель в уютной, солнечной комнате. Злобин неуклюже сел
на стул и говорил...
Клим сел против него
на широкие нары, грубо сбитые из четырех досок; в углу нар
лежала груда рухляди, чья-то
постель. Большой стол пред нарами испускал одуряющий запах протухшего жира. За деревянной переборкой, некрашеной и щелявой, светился огонь, там кто-то покашливал, шуршал бумагой. Усатая женщина зажгла жестяную лампу, поставила ее
на стол и, посмотрев
на Клима, сказала дьякону...
Клим вошел в желтоватый сумрак за ширму, озабоченный только одним желанием: скрыть от Нехаевой, что она разгадана. Но он тотчас же почувствовал, что у него похолодели виски и лоб. Одеяло было натянуто
на постели так гладко, что казалось: тела под ним нет, а только одна голова
лежит на подушке и под серой полоской лба неестественно блестят глаза.
Но поутру,
лежа в
постели, раскуривая первую папиросу, он подумал, что Дронов — полезное животное. Вот, например, он умеет доставать где-то замечательно вкусный табак.
На новоселье подарил отличный пейзаж Крымова, и, вероятно, он же посоветовал Таисье подарить этюд Жуковского — сосны, голубые тени
на снегу. Пышное лето, такая же пышная зима.
Изредка и как будто насильно она отводила взгляд
на свою
постель, там, вверх грудью,
лежал Диомидов, высоко подняв брови, глядя в потолок.
Через пяток минут Самгин
лежал в углу, куда передвинули ларь для теста,
на крышку ларя
постлали полушубок, завернули в чистые полотенца какую-то мягкую рухлядь, образовалась подушка.
Самгин вспомнил, что она не первая говорит эти слова, Варвара тоже говорила нечто в этом роде. Он
лежал в
постели, а Дуняша, полураздетая, склонилась над ним, гладя лоб и щеки его легкой, теплой ладонью. В квадрате верхнего стекла окна светилось стертое лицо луны, — желтая кисточка огня свечи
на столе как будто замерзла.
Вечером он
лежал в
постели с компрессом
на голове, а доктор успокоительно говорил...
— Ты никогда не знаешь, что мне нужно! — с неудовольствием сказала Ольга,
лежа в
постели и рассматривая цепочку
на шее.
На другой день Андрея нашли преспокойно спящего в своей
постели, а под кроватью
лежало чье-то ружье и фунт пороху и дроби.
Отчего по ночам, не надеясь
на Захара и Анисью, она просиживала у его
постели, не спуская с него глаз, до ранней обедни, а потом, накинув салоп и написав крупными буквами
на бумажке: «Илья», бежала в церковь, подавала бумажку в алтарь, помянуть за здравие, потом отходила в угол, бросалась
на колени и долго
лежала, припав головой к полу, потом поспешно шла
на рынок и с боязнью возвращалась домой, взглядывала в дверь и шепотом спрашивала у Анисьи...
Если Захар заставал иногда там хозяйку с какими-нибудь планами улучшений и очищений, он твердо объявлял, что это не женское дело разбирать, где и как должны
лежать щетки, вакса и сапоги, что никому дела нет до того, зачем у него платье
лежит в куче
на полу, а
постель в углу за печкой, в пыли, что он носит платье и спит
на этой
постели, а не она.
В Гороховой улице, в одном из больших домов, народонаселения которого стало бы
на целый уездный город,
лежал утром в
постели,
на своей квартире, Илья Ильич Обломов.
Подле ящика
лежало еще несколько футляров, футлярчиков. Она не знала, за который взяться, что смотреть. Взглянув мельком в зеркало и откинув небрежно назад густую косу, падавшую ей
на глаза и мешавшую рассматривать подарки, она кончила тем, что забрала все футляры с туалета и села с ними в
постель.
За ширмами,
на постели, среди подушек,
лежала, освещаемая темным светом маленького ночника, как восковая, молодая белокурая женщина. Взгляд был горяч, но сух, губы тоже жаркие и сухие. Она хотела повернуться, увидев его, сделала живое движение и схватилась рукой за грудь.
Больной и без сил,
лежа в версиловской комнате, которую они отвели для меня, я с болью сознавал,
на какой низкой степени бессилия я находился: валялась
на постели какая-то соломинка, а не человек, и не по болезни только, — и как мне это было обидно!
На четвертый день моего сознания я
лежал, в третьем часу пополудни,
на моей
постели, и никого со мной не было.
Платье висело
на перегородке, белье
лежало в ящиках, устроенных в
постели, книги стояли
на полках.
При кротости этого характера и невозмутимо-покойном созерцательном уме он нелегко поддавался тревогам. Преследование
на море врагов нами или погоня врагов за нами казались ему больше фантазиею адмирала, капитана и офицеров. Он равнодушно глядел
на все военные приготовления и продолжал,
лежа или сидя
на постели у себя в каюте, читать книгу. Ходил он в обычное время гулять для моциона и воздуха наверх, не высматривая неприятеля, в которого не верил.
В то время когда Маслова, измученная длинным переходом, подходила с своими конвойными к зданию окружного суда, тот самый племянник ее воспитательниц, князь Дмитрий Иванович Нехлюдов, который соблазнил ее,
лежал еще
на своей высокой, пружинной с пуховым тюфяком, смятой
постели и, расстегнув ворот голландской чистой ночной рубашки с заутюженными складочками
на груди, курил папиросу. Он остановившимися глазами смотрел перед собой и думал о том, что предстоит ему нынче сделать и что было вчера.
Однажды, когда Зося в минуту сплина
лежала бледная и равнодушная
на своей
постели, в кош стремглав вбежала Хиония Алексеевна.
Госпожа Хохлакова уже три недели как прихварывала: у ней отчего-то вспухла нога, и она хоть не
лежала в
постели, но все равно, днем, в привлекательном, но пристойном дезабилье полулежала у себя в будуаре
на кушетке.
Лежал я так
на постели ничком, лицом в подушку и не заметил вовсе, как и время прошло.
Жена Григория, Марфа Игнатьевна,
на спрос Ивана Федоровича, прямо заявила ему, что Смердяков всю ночь
лежал у них за перегородкой, «трех шагов от нашей
постели не было», и что хоть и спала она сама крепко, но много раз пробуждалась, слыша, как он тут стонет: «Все время стонал, беспрерывно стонал».
Я узнал ядовитые восторги холодного отчаяния; я испытал, как сладко, в течение целого утра, не торопясь и
лежа на своей
постели, проклинать день и час своего рождения, — я не мог смириться разом.
Едва Верочка разделась и убрала платье, — впрочем,
на это ушло много времени, потому что она все задумывалась: сняла браслет и долго сидела с ним в руке, вынула серьгу — и опять забылась, и много времени прошло, пока она вспомнила, что ведь она страшно устала, что ведь она даже не могла стоять перед зеркалом, а опустилась в изнеможении
на стул, как добрела до своей комнаты, что надобно же поскорее раздеться и лечь, — едва Верочка легла в
постель, в комнату вошла Марья Алексевна с подносом,
на котором была большая отцовская чашка и
лежала целая груда сухарей.
Солнце давно уже освещало
постелю,
на которой
лежал гробовщик. Наконец открыл он глаза и увидел перед собою свою работницу, раздувавшую самовар. С ужасом вспомнил Адриан все вчерашние происшествия. Трюхина, бригадир и сержант Курилкин смутно представились его воображению. Он молча ожидал, чтоб работница начала с ним разговор и объявила о последствиях ночных приключений.
Его отец, говорят, сердясь
на него, сам просил, чтобы его перевели в армию; брошенный в какой-то потерянной белорусской деревне, с своим парком, Бакунин одичал, сделался нелюдимом, не исполнял службы и дни целые
лежал в тулупе
на своей
постели.
Сенатор, проходя по зале, встретил компаньонку. «Прошу не забываться!» — закричал он
на нее, грозя пальцем. Она, рыдая, пошла в спальню, где княгиня уже
лежала в
постели и четыре горничные терли ей руки и ноги, мочили виски уксусом и капали гофманские капли
на сахар.
Однажды матушке доложили, что Конон отходит. Она поспешила в каморку, где он
лежал, распростертый
на войлоке, служившем вместо
постели, и наклонилась над ним.
На другой день я читал мою статью уже
лежа в
постели при высокой температуре, от гриппа я в конце концов совершенно оглох
на левое ухо, а потом и правое оказалось поврежденным.
Я поднялся
на своей
постели, тихо оделся и, отворив дверь в переднюю, прошел оттуда в гостиную… Сумерки прошли, или глаза мои привыкли к полутьме, но только я сразу разглядел в гостиной все до последней мелочи. Вчера не убирали, теперь прислуга еще не встала, и все оставалось так, как было вчера вечером. Я остановился перед креслом,
на котором Лена сидела вчера рядом со мной, а рядом
на столике
лежал апельсин, который она держала в руках.
На его
постели лежал «умирающий» и то глухо стонал, то ругался так громко, точно командир перед полком во время учения…
Гаврило Жданов, после отъезда Авдиева поступивший-таки в гимназию, часто приходил ко мне, и,
лежа долгими зимними сумерками
на постели в темной комнате, мы вели с ним тихие беседы. Порой он заводил вполголоса те самые песни, которые пел с Авдиевым. В темноте звучал один только басок, но в моем воображении над ним вился и звенел бархатный баритон, так свободно взлетавший
на высокие ноты… И сумерки наполнялись ощутительными видениями…