Заметив гнездо какой-нибудь птички, всего чаще зорьки или горихвостки, мы всякий день ходили смотреть, как мать сидит на яйцах; иногда, по неосторожности, мы спугивали ее с гнезда и тогда, бережно раздвинув колючие ветви барбариса или крыжовника, разглядывали, как
лежат в гнезде маленькие, миленькие, пестренькие яички.
Неточные совпадения
Молодые мне не попадались, а
гнезда с яйцами изредка я находил: они были свиты очень просто,
в них всегда
лежали четыре небольшие яичка, похожие фигурой на чибисиные, серо-пестрого цвета.
Оставив Биче
в покое, комиссар занялся револьвером, который
лежал на полу, когда мы вошли.
В нем было семь
гнезд, их пули оказались на месте.
Я
лежал в палатке один на кровати и смотрел
в неспущенные полы моей палатки. На черном фоне Балкан внизу мелькали огоньки деревни Шипки и над ней, как венец горного массива, заоблачное Орлиное
Гнездо, а над ним на синем звездном небе переливается голубым мерцанием та самая звезда, которую я видел после горной катастрофы…
Зажила опять Канарейка
в вороньем
гнезде и больше не жаловалась ни на холод, ни на голод. Раз Ворона улетела на добычу, заночевала
в поле, а вернулась домой, —
лежит Канарейка
в гнезде ножками вверх. Сделала Ворона голову набок, посмотрела и сказала...
Гусеницы ночных бабочек, почти всегда очень мохнатые, кроме немногих исключений, устраивали себе скорлупообразные яички, или коконы, ложились
в них, закрывались наглухо и превращались
в куколок; у обеих последних пород свалившаяся сухая кожица червяка всегда
лежала вместе с хризалидой внутри
гнезда.
Куколок же сумеречных бабочек, закутанных
в каком-то пухе или
гнезде, и куколок ночных бабочек, которых было у меня всего две и которые
лежали в кругловатых яичках, оболочка которых была очень крепка, — я положил
в особый ящичек, прикрыл их расщипанной хлопчатой бумагой и защитил от влияния света, потому что ночных хризалид всегда находишь
в густой тени.
Местами он
гнездами в земле
лежит и с виду как есть золотой песок.
Старый дом
в Гори продавался. Слуги расходились. Веками насиженное
гнездо Джаваховского дома разорялось и переходило
в чужие руки. Люда не могла даже проводить меня к бабушке. Она
лежала больная вследствие пережитых роковых событий. Доставить меня к чужой, незнакомой княгине Джавахе взялся Доуров.
Обедали, конечно, с деревянной сеткой, укрепленной поверх стола,
в гнездах которой стояли приборы и
лежали плашмя графины и бутылки, чтобы все эти предметы не могли двигаться на качающемся стремительно столе.
Покончив с наблюдениями, смотритель маяка лег спать, но зачем-то позвал меня к себе. Войдя
в его «каюту», как он называл свою комнату, я увидел, что она действительно обставлена, как каюта.
В заделанное окно был вставлен иллюминатор. Графин с водой и стакан стояли
в гнездах, как на кораблях. Кровать имела наружный борт, стол и стулья тоже были прикреплены к полу, тут же висел барометр и несколько морских карт. Майданов
лежал в кровати одетый
в сапогах.
Я поднялся на руках, огляделся. Исчезла перегородка. И я увидел: Алеша
лежит на спине, с пустыми, остановившимися глазами. А Хозяин его, как вывалившийся из
гнезда гад, барахтается на полу возле кровати;
в ужасе барахтается, вьется и мечется, чуя над собою недвижную силу Неведомого. Заражаясь, затрепетал и мой Хозяин. И я чувствовал, —
в судорогах своих он сейчас тоже выбросится на пол, а я с пустыми глазами повалюсь навзничь.