Неточные совпадения
Самгин отошел от окна, лег на диван и стал думать о женщинах, о Тосе,
Марине. А вечером, в купе вагона, он отдыхал от себя, слушая непрерывную, возбужденную речь Ивана Матвеевича Дронова. Дронов сидел против него, держа в руке стакан белого вина, бутылка была зажата у него между колен,
ладонью правой руки он растирал небритый подбородок, щеки, и Самгину казалось, что даже сквозь железный шум под ногами он слышит треск жестких волос.
Заботы
Марины, заставляя Нехаеву смущенно улыбаться, трогали ее, это Клим видел по благодарному блеску глаз худенькой и жалкой девицы. Прозрачной рукой Нехаева гладила румяную щеку подруги, и на бледной коже тыла ее
ладони жилки, налитые кровью, исчезали.
«Уже решила», — подумал Самгин. Ему не нравилось лицо дома, не нравились слишком светлые комнаты, возмущала
Марина. И уже совсем плохо почувствовал он себя, когда прибежал, наклоня голову, точно бык, большой человек в теплом пиджаке, подпоясанном широким ремнем, в валенках, облепленный с головы до ног перьями и сенной трухой. Он схватил руки
Марины, сунул в ее
ладони лохматую голову и, целуя
ладони ее, замычал.
Ему вспомнилось, как однажды, войдя в столовую, он увидал, что
Марина, стоя в своей комнате против Кутузова, бьет кулаком своей правой руки по
ладони левой, говоря в лицо бородатого студента...
Самгин зашел к ней, чтоб передать письмо и посылку
Марины. Приняв письмо, девица поцеловала его, и все время, пока Самгин сидел, она держала письмо на груди, прижав его
ладонью против сердца.
К нему подошла
Марина, — он поднялся на ноги и неловко толкнул на нее стул; она успела подхватить падавший стул и, постукивая
ладонью по спинке его, неслышно сказала что-то лохматому человеку; он в ответ потряс головой и хрипло кашлянул, а
Марина подошла к Самгину.
Самгину показалось, что она хочет сесть на колени его, — он пошевелился в кресле, сел покрепче, но в магазине брякнул звонок.
Марина вышла из комнаты и через минуту воротилась с письмами в руке; одно из них, довольно толстое, взвесила на
ладони и, небрежно бросив на диван, сказала...
Вскрикивая, он черпал горстями воду, плескал ее в сторону
Марины, в лицо свое и на седую голову. Люди вставали с пола, поднимая друг друга за руки, под мышки, снова становились в круг, Захарий торопливо толкал их, устанавливал, кричал что-то и вдруг, закрыв лицо
ладонями, бросился на пол, — в круг вошла
Марина, и люди снова бешено, с визгом, воем, стонами, завертелись, запрыгали, как бы стремясь оторваться от пола.
Самгину подумалось, что настал момент, когда можно бы заговорить с Бердниковым о
Марине, но мешал Попов, — в его настроении было что-то напряженное, подстерегающее, можно было думать, что он намерен затеять какой-то деловой разговор, а Бердников не хочет этого, потому и говорит так много, почти непрерывно. Вот Попов угрюмо пробормотал что-то о безответственности, — толстый человек погладил
ладонями бескостное лицо свое и заговорил более звонко, даже как бы ехидно...
— Да, — подтвердил Попов, небрежно сунув Самгину длинную руку, охватил его
ладонь длинными, горячими пальцами и, не пожав, — оттолкнул; этим он сразу определил отношение Самгина к нему.
Марина представила Попову Клима Ивановича.
Клим Иванович Самгин присматривался к брату все более внимательно. Под пиджаком Дмитрия, как латы, — жилет из оленьей или лосиной кожи, застегнутый до подбородка, виден синий воротник косоворотки.
Ладони у него широкие, точно у гребца. И хотя волосы седые, но он напоминает студента, влюбленного в
Марину и служившего для всех справочником по различным вопросам.
Турчанинов вздрагивал, морщился и торопливо пил горячий чай, подливая в стакан вино. Самгин, хозяйничая за столом, чувствовал себя невидимым среди этих людей. Он видел пред собою только
Марину; она играла чайной ложкой, взвешивая ее на
ладонях, перекладывая с одной на другую, — глаза ее были задумчиво прищурены.
«Действительно, — когда она говорит, она кажется старше своих лет», — подумал он, наблюдая за блеском ее рыжих глаз; прикрыв глаза ресницами,
Марина рассматривала
ладонь своей правой руки. Самгин чувствовал, что она обезоруживает его, а она, сложив руки на груди, вытянув ноги, глубоко вздохнула, говоря...
— Уйди, — повторила
Марина и повернулась боком к нему, махая руками. Уйти не хватало силы, и нельзя было оторвать глаз от круглого плеча, напряженно высокой груди, от спины, окутанной массой каштановых волос, и от плоской серенькой фигурки человека с глазами из стекла. Он видел, что янтарные глаза
Марины тоже смотрят на эту фигурку, — руки ее поднялись к лицу; закрыв лицо
ладонями, она странно качнула головою, бросилась на тахту и крикнула пьяным голосом, топая голыми ногами...