Неточные совпадения
— Нет, — сердито ответил Дьякон и, с трудом вытащив ноги из-под стула, встал, пошатнулся. — Так вы, значит, напишите Любовь Антоновне, осторожненько, — обратился он
к Варваре. — В
мае, в
первых числах, дойду я до нее.
— Как же!
К нынешнему дню и фрак нарочно заказывал. Ведь сегодня
первое мая: с Горюновым едем в Екатерингоф. Ах! Вы не знаете! Горюнова Мишу произвели — вот мы сегодня и отличаемся, — в восторге добавил Волков.
Что нам известно о хлебопашестве в этом углу Сибири, который причислен, кажется, так, из снихождения,
к жилым местам,
к Якутской области? что оно не удается, невозможно; а между тем на самых свежих и новых поселениях, на реке
Мае, при выходе нашем из лодки на станции, нам
первые бросались в глаза огороды и снопы хлеба, на
первый раз ячменя и конопли.
В день выступления, 19
мая, мы все встали рано, но выступили поздно. Это вполне естественно.
Первые сборы всегда затягиваются. Дальше в пути все привыкают
к известному порядку, каждый знает своего коня, свой вьюк, какие у него должны быть вещи, что сперва надо укладывать, что после, какие предметы бывают нужны в дороге и какие на биваке.
Под звуками и движениями жизни явной чуть слышно, непрерывно трепетало тихое дыхание
мая — шёлковый шелест молодых трав, шорох свежей, клейкой листвы, щёлканье почек на деревьях, и всюду невидимо играло крепкое вино весны, насыщая воздух своим пряным запахом. Словно туго натянутые струны гудели в воздухе, повинуясь ласковым прикосновениям чьих-то лёгких рук, — плыла над землёю певучая музыка, вызывая
к жизни
первые цветы на земле, новые надежды в сердце.
Будто чувствовалось, что вот-вот и природа оживет из-подо льда и снега, но это так чувствовалось новичку, который суетно надеялся в
первых числах февраля видеть весну в NN; улица, видно, знала, что опять придут морозы, вьюги и что до 15/27
мая не будет признаков листа, она не радовалась; сонное бездействие царило на ней; две-три грязные бабы сидели у стены гостиного двора с рязанью и грушей; они, пользуясь тем, что пальцы не мерзнут, вязали чулки, считали петли и изредка только обращались друг
к другу, ковыряя в зубах спицами, вздыхая, зевая и осеняя рот свой знамением креста.
Отплыв от места, где грузились хлебом, в апреле — в
первых числах
мая пароход уже прибыл
к месту назначения и, поставив баржи у берега на якоря, стал рядом с ними.
Первые совсем готовые экземпляры были получены 21
мая, в день именин Константина, прямо
к нам в дом, и тут же Гоголь подарил и подписал один экземпляр имениннику, а другой нам с надписью: «Друзьям моим, целой семье Аксаковых».
Что у них тут было, не знаю; волей али неволей, только усадили они ее в сани да в усадьбу и увезли, и сначала он ее, кормилец, поселил в барском кабинете, а тут, со страху, что ли, какого али так, перевел ее на чердак, и стала она словно арестантка какая: что хотел, то и делал: а у ней самой, кормилец, охоты
к этому не было: с
первых дней она в тоску впала и все ему говорила: «Экое, говорит, Егор Парменыч, ты надо мною дело сделал; отпусти ты меня
к мамоньке; не
май ты ни ее, ни меня».
Все полгода, с
мая по конец декабря, проведенные мною в Москве, я причисляю
к моему
первому парижскому периоду.
Живя почти что на самом Итальянском бульваре, в Rue Lepelletier, я испытал особого рода пресноту именно от бульваров. В
первые дни и после венской привольной жизни было так подмывательно очутиться опять на этой вечно живой артерии столицы мира. Но тогда весенние сезоны совсем не бывали такие оживленные, как это начало входить в моду уже с 80-х годов. В
мае,
к концу его, сезон доживал и пробавлялся кое-чем для приезжих иностранцев, да и их не наезжало и на одну десятую столько, сколько теперь.
Она продолжалась и за границей в
первую мою поездку (сентябрь 1865 —
май 1866 года) и закрепилась летом, когда я гостил у Урусовых в Сокольниках, и потом прожил в отечестве до конца этого года. Переписка наша возобновилась и с новым моим отъездом в Париж и продолжалась, хотя и с большими перерывами, до моего возвращения в Россию
к январю 1871 года.
В
первую минуту Бобка опешил и стоял с широко раскрытыми от изумления глазами и ртом. Потом он со всех ног бросился
к Мае.
— Вот что,
Мая! — с деловым видом проговорил Юрик, встречая девочку на пороге дома. — Папа и Лидочка с няней уехали в город, а
к нам приедет сегодня новый учитель. Вот мы и решили подшутить над ним на
первых же порах и поставить его в тупик. А ты должна помочь нам в этом. Слушай… — И Юрка, наклонившись
к уху девочки, зашептал ей что-то, отчего
Мая так и покатилась со смеху.
Зимний сезон уже давно окончился, балы, приемы и выезды прекратились, жизнь Натальи Федоровны после шумного медового месяца потекла более однообразно. Начался и прошел апрель, наступили
первые числа
мая, и граф Алексей Андреевич приказал готовиться
к переезду на лето в Грузино.
Образователь обширнейшего государства в мире нередко удостоивает советоваться с нами насчет просвещения вверенных ему народов, и, наконец, Кете — о! судьба ее превзошла мои ожидания! — старик возвел
к небу полные слез глаза; потом, успокоившись, произнес вполголоса, почти на ухо Густаву: — Я вам скажу тайну, которая, правду сказать, с
мая почти всей России известна, — моя бывшая Кете
первая особа по царе…
Каждый день стали приходить бумаги-запросы, требования
к суду, и
первого мая предписано было Денисову сдать старшему по себе эскадрон и явиться в штаб дивизии для объяснений по делу о буйстве в провиантской комиссии.