Неточные совпадения
«Раскрыть уста греховные
Пришел черед: прослушайте!
И так вас помирю!» —
Вдруг возгласил Ионушка,
Весь вечер
молча слушавший,
Вздыхавший и крестившийся,
Смиренный богомол.
Купец был рад; Клим Яковлев
Помалчивал. Уселися,
Настала тишина.
— Что же ты, сударь,
молчишь? Яков, — обратилась она к стоявшему за ее стулом Якову, —
купцы завтра хотели побывать: как приедут, проводи их вот к Борису Павловичу…
Молчит приказчик:
купец, точно, с гривной давал. Да как же барин-то узнал? ведь он не видел
купца! Решено было, что приказчик поедет в город на той неделе и там покончит дело.
Даже ярмарочные
купцы, проезжая на возах своего гнилого товара, не складают тогда в головах барышей и прибытков и не клюют носом, предаваясь соблазнительным мечтам о ловком банкротстве, а едут
молча смотря то на поле, волнующееся под легким набегом теплого ветерка, то на задумчиво стоящие деревья, то на тонкий парок, поднимающийся с сонного озерца или речки.
Два дня уже тащился на сдаточных знакомый нам тарантас по тракту к Москве. Калинович почти не подымал головы от подушки.
Купец тоже больше
молчал и с каким-то упорством смотрел вдаль; но что его там занимало — богу известно. В Серповихе, станций за несколько от Москвы, у них ямщиком очутилась баба, в мужицких только рукавицах и шапке, чтоб не очень уж признавали и забижали на дороге.
Купец заметил было ей...
Как бы то ни было, но хозяин,
молча и отшучиваясь, с апатической твердостью, с уступчивой непреклонностью русского
купца поставил на своем.
— Так это он! — вскричал
купец, и все взоры обратились невольно на пустой угол. Несколько минут продолжалось мертвое молчание, потом все пришло в движение на постоялом дворе. Алексей хотел разбудить своего господина, но Кирша шепнул ему что-то на ухо, и он успокоился.
Купец и его работники едва дышали от страха; земский дрожал; стрелец посматривал
молча на свою саблю; но хозяин и хозяйка казались совершенно спокойными.
Купец перекрестился, работники его отодвинулись подалее от незнакомца, и все с каким-то ужасом и нетерпением ожидали продолжения разговора; но проезжий
молчал, а
купец, казалось, не смел продолжать своих вопросов. В эту минуту послышался на улице конский топот.
Двери отворились, и незнакомый вошел в избу.
Купец с земским прижались к стене, хозяин и хозяйка встретили его низкими поклонами; а стрелец, отступив два шага назад, взялся за саблю. Незнакомый, не замечая ничего, несколько раз перекрестился,
молча подостлал под голову свою шубу и расположился на скамье, у передних окон. Все приезжие, кроме Кирши и Алексея, вышли один за другим из избы.
Фома сидел, откинувшись на спинку стула и склонив голову на плечо. Глаза его были закрыты, и из-под ресниц одна за другой выкатывались слезы. Они текли по щекам на усы… Губы Фомы судорожно вздрагивали, слезы падали с усов на грудь. Он
молчал и не двигался, только грудь его вздымалась тяжело и неровно.
Купцы посмотрели на бледное, страдальчески осунувшееся, мокрое от слез лицо его с опущенными книзу углами губ и тихо,
молча стали отходить прочь от него…
Меж тем
купец, взойдя на почтовый двор, подал смотрителю свою подорожную. Взглянув на нее и прочтя: »давать из почтовых», смотритель
молча положил ее на стол.
Кисельников. Ох, уж не говорите! (Пишет сначала
молча, потом говорит вслух.) «Малиновский
купец Сидор Угрюмов, поданным в оное же городническое правление сведением, в коем объясняет…»
— Вот как тронули душу
купца! — толкал его безрукий под столом ногой. Гармонист
молча кивал головой. Около стола Тихона Павловича появились какие-то нахальные фигуры и пили его водку. Он пил со всеми и быстро пьянел. И Аннушка пьянела.
Семен не любил долго
молчать, ему становилось скучно и вяло, слово за словом, он начинал рассказывать что-то неинтересное о своей службе в церкви, о восковых огарках и характере ктитора,
купца Авдунова.
Сурово вскинул глазами
купец на Василья Борисыча… Не сказав ни полслова,
молча отвернулся он… Старушки заахали, а один красивый, такой видный из себя парень в красной рубахе и синей суконной чуйке, крепко стиснув плечо Василья Борисыча, вскрикнул...
— Я
купца убил, я и ножик тебе подсунул. Я и тебя хотел убить, да на дворе зашумели: я сунул тебе ножик в мешок и вылез в окно. — Аксенов
молчал и не знал, что сказать. Макар Семенов спустился с нары, поклонился в землю и сказал...
И, зарыдав, закрыла руками лицо. Другие матери тоже заплакали.
Купцы утешают их, но Сырохватов, как и прежде, ни слова,
молчит себе да пальцами постукивает по пакетам.
Купцы-то наши тоже
молчали, да и что говорить им было против речей справедливых.
Рассказ на всех произвел довольно сильное впечатление; все
молчали. Анфалов вытащил носовой платок, обтер им лицо и стал смотреть в сторону на мелкий кустарник, росший с боку дороги. Головинщинский крестьянин, опершись рукою о задок козел, покачивался и вопросительно глядел в глаза то
купцу, то мне, то приказчику.
Купец первый перервал молчание.
В приемной были
купцы, женщины, чиновники,
молча переглядывавшиеся между собой.