Неточные совпадения
Культурная элита переживает тяжелый кризис, и ей грозит исчезновение в массовом социальном
движении нашего времени.
Духовную и
культурную децентрализацию России, которая совершенно неизбежна для нашего национального здоровья, нельзя понимать как чисто внешнее пространственное
движение от столичных центров к глухим провинциям.
Должно начаться в народе и обществе духовно-культурное всеславянское
движение, и в конце концов это
движение окажет влияние и на нашу политику, получившую такое тяжелое наследие от прошлого.
Но вокруг этих идей все еще не образовалось никакой
культурной атмосферы, не возникло еще никакого общественного
движения.
Многие сторонники и выразители
культурного ренессанса оставались левыми, сочувствовали революции, но было охлаждение к социальным вопросам, была поглощенность новыми проблемами философского, эстетического, религиозного, мистического характера, которые оставались чуждыми людям, активно участвовавшим в социальном
движении.
В
культурном ренессансе это носило характер слишком литературный и оторванный от народных
движений.
Русский духовно-культурный ренессанс был встречен очень враждебно левой интеллигенцией, как измена традициям освободительного
движения, как измена народу, как реакция.
Это свидетельствует о существовании пропасти между
движением революционным и
движением культурным.
Это было несправедливо уже потому, что многие представители
культурного ренессанса были сторонниками освободительного
движения и участвовали в нем.
И все-таки нужно признать, что был разрыв между интересами высшего
культурного слоя ренессанса и интересами революционного социального
движения в народе и в левой интеллигенции, не пережившей еще умственного и духовного кризиса.
Революционный характер народническое
движение приобретает лишь после того, как правительство начало преследования против деятельности народников, носившей
культурный характер.
Интересно, что в начале XIX в., когда у нас было мистическое
движение и в
культурном слое и в народе, Я. Бёме проник и в народный слой, охваченный духовными исканиями, и его настолько почитали, что даже называли «иже во отцех наших святой Яков Бёме».
Воздух 60-х годов отошел уже в даль истории. После выстрела Каракозова чувствовалась скорее реакция, чем настоящее"поступательное"
движение. Власть затягивала повода, но все-таки тогда еще нельзя было похерить то, что только что было даровано: гласный суд и земские учреждения или университетский устав 1863 года. Поэтому и в остальной жизни, если и не было подъема 60-х годов, то все-таки в интеллигентной сфере произошло неизбежное расширение разных видов
культурной работы.
Каким образом, спрошу я, могли народиться те носители новых идей и стремлений, какие изображались Герценом, Тургеневым и их сверстниками в 40-х годах, если бы во всем тогдашнем
культурном слое уже не имелось налицо элементов такого
движения? Русская передовая беллетристика торопилась выбирать таких носителей идей; но она упускала из виду многое, что уже давно сложилось в характерные стороны тогдашней жизни, весьма и весьма достойные творческого воспроизведения.
Аналогичный процесс повторился у нас при переходе от типа людей, создавших
культурный ренессанс начала XX века («идеалистическое»
движение того времени), к типу русского коммуниста.
Но эти
культурные идеалистические течения начали терять связь с социальным революционным
движением, они все более и более теряли широкий социальный базис.