Неточные совпадения
—
Кузнецы шумят, гвоздари, — сообщил Фроленков, появляясь сзади Самгина. — Может, желаете
уйти?
А под Иванов день еще три мужика
ушли: Лаптев, Балочов, да особо
ушел Васька,
кузнецов сын.
Однако ж черт, сидевший в мешке и заранее уже радовавшийся, не мог вытерпеть, чтобы
ушла из рук его такая славная добыча. Как только
кузнец опустил мешок, он выскочил из него и сел верхом ему на шею.
Крик его, как плетью, ударил толпу. Она глухо заворчала и отхлынула прочь.
Кузнец поднялся на ноги, шагнул к мёртвой жене, но круто повернулся назад и — огромный, прямой —
ушёл в кузню. Все видели, что, войдя туда, он сел на наковальню, схватил руками голову, точно она вдруг нестерпимо заболела у него, и начал качаться вперёд и назад. Илье стало жалко
кузнеца; он
ушёл прочь от кузницы и, как во сне, стал ходить по двору от одной кучки людей к другой, слушая говор, но ничего не понимая.
— Ну, прощай! — положив на плечо ему жёсткую руку, сказал
кузнец и, тряхнув племянника,
ушёл, точно вдруг испугался чего-то.
Когда Прасковья
ушла,
кузнец молча взял Евсея за руку, вывел его на двор и там спросил...
Всё, что говорил
кузнец, было тяжело слушать. Дядя смотрел виновато, и Евсею было неловко, стыдно за него перед хозяином. Когда дядя собрался
уходить, Евсей тихонько сунул ему в руку три рубля и проводил его с удовольствием.
Осенью, когда речка замерзла и твердая, как камень, земля покрылась сухим снегом, Настя в одну ночь появилась в сенях
кузнеца Савелья. Авдотья ввела ее в избу, обогрела, надела на нее чистую рубашку вместо ее лохмотьев и вымыла ей щелоком голову. Утром Настя опять исчезла и явилась на другой день к вечеру. Слова от нее никакого не могли добиться. Дали ей лапти и свиту и не мешали ей приходить и
уходить молча, когда она захочет. Ни к кому другим, кроме
кузнеца, она не заходила.
Однажды Митька, к великой радости моей, принес копье, на которое
кузнец насадил железный наконечник, и так как наискось против крыльца дома стоял пустой флигель, бывший когда-то на моей памяти малярной мастерской, то мы
уходили в него и, начертивши углем на дверях круги с черным центром упражнялись в метании копья.
Вечерами, по субботам, у нашей лавки собиралось все больше народа — и неизбежно — старик Суслов, Баринов,
кузнец Кротов, Мигун. Сидят и задумчиво беседуют.
Уйдут одни, являются другие, и так — почти до полуночи. Иногда скандалят пьяные, чаще других солдат Костин, человек одноглазый и без двух пальцев на левой руке. Засучив рукава, размахивая кулаками, он подходит к лавке шагом бойцового петуха и орет натужно, хрипло...
А когда
кузнец после этого начал поспешно
уходить, то Селиван опять принял на себя свой человеческий вид и долго смотрел на
кузнеца со своего крылечка — очевидно, имея против него какое-то самое недружелюбное намерение.
Всей силой наперли миршенские! Не устоять бы тут якимовским, втоптали бы их миршенцы в грязную речку, но откуда ни возьмись два брата родных Сидор да Панкратий, сыновья якимовского
кузнеца Степана Мотовилова. Наскоро стали они строить порушенную стену, быстро расставили бойцов кого направо, кого налево, а на самой середке сами стали супротив Алеши Мокеева, что последний из хоровода
ушел, — больно не хотелось ему расставаться с бедной сироткою Аннушкой.
Кузнеца Ковзы и десятского Дербака уже не было: они ранее
ушли в Аленин Верх с топорами и веревками излаживать последние приготовления к добыче живого огня.