Неточные совпадения
— Он сказал: «
куда бы
тебя ни послали, я за
тобой поеду», — сказала Маслова. — Поедет — поедет,
не поедет —
не поедет. Я
просить не стану. Теперь он в Петербург едет хлопотать. У него там все министры родные, — продолжала она, — только всё-таки
не нуждаюсь я им.
— Катюша, как я сказал, так и говорю, — произнес он особенно серьезно. — Я
прошу тебя выйти за меня замуж. Если же
ты не хочешь, и пока
не хочешь, я, так же как и прежде, буду там, где
ты будешь, и поеду туда,
куда тебя повезут.
— Что сделала?
Куда ты меня тащишь? Уж
не прощения ли
просить у ней, за то, что она твою мать оскорбила и твой дом срамить приехала, низкий
ты человек? — крикнула опять Варя, торжествуя и с вызовом смотря на брата.
Все наши по просьбам родных помещены,
куда там
просили, кроме Трубецких, Юшневских и Артамона. Они остались на местах известного
тебе первого расписания.
Не понимаю, что это значит, вероятно, с почтою будет разрешение. Если Барятинского можно было поместить в Тобольск, почему же
не быть там Трубецким?! В Красноярск Давыдов и Спиридов: следовательно, нет затруднения насчет губернских городов.
Я стал
просить об этом отца и мать и получил в ответ: «Ну,
куда еще
тебе верхом ездить!» — и ответ мне очень
не понравился.
— Ну вот,
ты теперь знаешь, что я делаю,
куда хожу, я
тебе все сказал! Я
прошу тебя, мать, если
ты меня любишь, —
не мешай мне!..
— А
ты мети, пятнадцать раз в день мети! Дрянная у вас зала (когда вышли в залу). Затворите крепче двери, она станет подслушивать. Непременно надо обои переменить. Я ведь вам присылала обойщика с образчиками, что же вы
не выбрали? Садитесь и слушайте. Садитесь же, наконец,
прошу вас.
Куда же вы?
Куда же вы?
Куда же вы!
— Принимая какое-нибудь бремя на себя, надобно сообразить, достанет ли в нас силы нести его, и почти безошибочно можно сказать, что нет,
не достанет, и что скорее оно придавит и уморит нас, как это случилось с Людмилой Николаевной, с которой я
не допущу
тебя нести общую участь, и с настоящей минуты
прошу тебя идти туда,
куда влекут твои пожеланья…
…Я
не знаю, что со мною сегодня; голова моя путается, я готова упасть на колени и
просить и умолять пощады.
Не знаю, кто и как, но меня как будто убивают, и внутренно я кричу и возмущаюсь; я плачу и
не могу молчать… Боже мой! Боже мой! Укроти во мне эти порывы!
Ты один это можешь, все другое бессильно: ни мои ничтожные милостыни, ни занятия, ничего, ничего, ничего мне помочь
не может. Пошла бы куда-нибудь в служанки, право: мне было бы легче.
— Лакей-то
не отдавал было,
просил, чтоб я к вам его провела. «
Куда, я говорю,
тебе, лупоглазому черту, идти к барышне!.. Дай записочку-то… Я
не съем ее!»
— Прощай, брат!.. Пожалуйста!
прошу тебя,
ты ко мне
не приходи! Покойной
тебе ночи, а я пойду екатеринославскую корреспонденцию разбирать. Там, брат, нынче сурки все поля изрыли — вон оно
куда пошло!
— Слушай, отпусти
ты меня! Христом
прошу, отпусти! Высади куда-нибудь! Ай-ай-ай!.. Про-опал я совсем!.. Ну, вспомни бога, отпусти! Что я
тебе?
Не могу я этого!..
Не бывал я в таких делах… Первый раз… Господи! Пропаду ведь я! Как
ты это, брат, обошел меня? а? Грешно
тебе!.. Душу ведь губишь!.. Ну, дела-а…
— Ах
ты, чертова кукла! Приму! Прими, брат, пожалуйста! Очень я
тебя прошу, прими!
Не знаю я,
куда мне такую кучу денег девать! Избавь
ты меня, прими-ка, на!..
— Здесь
не чисто!
Куда ты? — прошипел Чаликов, глядя на нее со злобой. — Проводи к жильцу! Пожалуйте, сударыня, к жильцу, осмелюсь
просить вас, — обратился он к Анне Акимовне. — Там чисто.
— Курьерша одна моя знакомая, — начала она, утираючи слезы, — жила в Лопатине доме, на Невском, и пристал к ней этот пленный турка Испулатка. Она за него меня и
просит: «Домна Платоновна! определи, — говорит, — хоть
ты его, черта, к какому-нибудь месту!» — «
Куда ж, — думаю, — турку определить? Кроме как куда-нибудь арапом, никуда его
не определишь» — и нашла я ему арапскую должность. Нашла, и прихожу, и говорю: «Так и так, — говорю, — иди и определяйся».
— Кузьмы? О, господи!.. Что же теперь будет? Как ведь
просил я Бузыгу:
не трогай из нашего села коней — на
тебе! — вздыхал Козел, возясь у себя на печке. — Василь,
ты помни, если будут спрашивать,
куда ходили, — говори — в казенный лес за лыками. А лыки, скажи, лесник отнял. Слышишь?
— Я
тебя прошу, любезный друг, на меня открытым ртом
не зевать и
не ахать, а послужить богу в этом деле, для чего я
тебя и взял: знаешь ли
ты,
куда я
тебя теперь везу?
— Ос-сади назад! Р-р-разойдись! Я
не понимаю, господа, что т-тут вы нашли любопытного? Ровно ничего. Господин… убедительно
прошу… А еще, кажется, интеллигентный человек, в котелке… Что-с? А вот я
тебе покажу полицейский произвол-с. Михальчук, заметить этого. Эй, мальчишка,
куда лезешь. Я-ть!..
Куда спешишь?.. Постой:
Расчет у нас
не кончился с
тобой.
Не даром моего позора
Ты был свидетелем!.. (насмешливо) так вежливость храня,
Прошу я, поклонись Камчатке от меня…
— Конечно,
не с привычки это… Потом много возил, привык. А тот раз чудно мне показалось:
куда, думаю, мы ее везем, дитё этакое… И потом, признаться вам, господин, уж вы
не осудите: что, думаю, ежели бы у начальства
попросить да в жены ее взять… Ведь уж я бы из нее дурь-то эту выкурил. Человек я тем более служащий… Конечно, молодой разум… глупый… Теперь могу понимать… Попу тогда на духу рассказал, он говорит: «Вот от этой самой мысли порча у
тебя и пошла. Потому что она, верно, и в бога-то
не верит…»
— Так
прошу же
тебя, доверши мне твои услуги: съезди еще раз на твоих рысаках к ним, к этим подлецам, пока они
не уехали на своих рысаках на пуант любоваться солнцем, и скажи им, что дело
не подается ни на шаг, что они могут делать со мной, что им угодно: могут сажать меня в долговую тюрьму, в рабочий дом, словом,
куда только могут, но я
не припишу на себя более ни одной лишней копейки долга; я
не стану себя застраховывать, потому что
не хочу делать мою кончину выгодною для моих злодеев, и уж наверное (он понизил голос и, весь побагровев, прохрипел)… и уж наверное никогда
не коснуся собственности моей сестры, моей бедной Лары, которой я обещался матери моей быть опорой и от которой сам удалил себя, благодаря… благодаря… окутавшей меня подтасованной разбойничьей шайке…
— Сегодня
ты отдохнешь от дороги, и мы кое-куда сходим:
не в люди, а в церковь, где
ты должен помолиться за своего отца и
попросить себе благословения на твои начинания; потом я
тебе покажу город, который имеет очень много интересных мест и прекрасных видов.